Между добром и злом. 2 том
Шрифт:
Гравий Донк. Мужчина. Пятьдесят пять лет.
Извозчик был знаком с ним благодаря службе в армии. Оба служили в одном полку, оба принимали участие в какой-то войне на юге, и именно после этого Графий Донк изменился, как тот рассказывал. Он стал замкнутым, каким-то отрешённым и рассеянным, будто потерял интерес к жизни.
После того, как их уволили по возрасту, Гравий Донк так и не смог найти постоянной работы, однако месяц-полтора назад он внезапно объявился и попросил об одолжении. Хотел немного поработать ночью на экипаже, и
Быстро выяснилось и место, где Гравий Донк проживал. Забавно, что он устроился на востоке Эдельвейса. Снимал небольшую комнату в одном из злачных домов, куда Кондрат с Яклевом и направились.
— Думаете, это трупорез или всё же у него есть сообщник? — спросил тот, когда они ехали к месту жительства Донка.
— Не знаю, — пожал плечами Кондрат.
— Если верить вашей теории, то он или сам устроился на работу извозчиком после первого убийства, или всё же заручился чей-то поддержкой. Ведьмы хитры в своих играх.
— Почему вы уверены, что это ведьмы, мистер Яклев? — поинтересовался он.
— Да потому что это ведьмы! Я знаю, на что они способны, — зло ответил Яклев. — Вы не понимаете, они угроза, в которую некоторые даже не верят!
— С чего вы решили так? — и Кондрат сразу поспешил добавить. — Я не оспариваю вашего мнения. Я просто хочу понять. Мы заняты одним делом, и я хотел бы, чтобы вы просветили меня. Вот и всё.
Яклев долго смотрел на Кондрата, пытаясь понять издевается он или действительно говорит правду, после чего нервно вздохнул.
— Деревня, в которой я жил. Её сожгли. Сожгла ведьма, — он поморщился, отвернувшись.
— Как это произошло? — негромко поинтересовался он.
— Жила у нас одна… девочка… Она обладала удивительными способностями. Умела зажигать огонь пальцем, управляла водой, могла из пыли создать причудливых забавных существ. Она… мы дружили в своё время, и так как деревня маленькая, о ней все знали.
— Обычно за ними охотится инквизиция, — заметил Кондрат.
— Охотится, — не стал отрицать Яклев. — Но у нас была маленькая деревня, все друг друга знали и оберегали. И детей соседей любили как своих. Мы были одной большой семьёй. А потом она сожгла всю деревню…
Он продолжал смотреть в окно, скрывая своё лицо. Кондрат уже было подумал, что на этом история закончена, но Яклев продолжил.
— Я проснулся и пошёл в туалет. До сих пор помню, как неожиданно через щели начал пробиваться яркий свет. Вышел, а мой дом горит. Горят и соседские дома. А в центре стоит она и продолжает поливать всё пламенем. Я прятался в туалете и наблюдал за этим хаосом, а потом прилетели ведьмы и забрали её. Выжило всего четверо, включая меня.
— И из-за этого ты решил, что убивает ведьма?
— Они коварные твари, мистер Брилль. Они несут только хаос и насилие. Не потому что злые, нет, просто в этом их природа. И если происходит какая-то
Понятно, у него свой зуб на ведьм, и теперь в любом подозрительном действии он видел их следы. Кондрат не мог винить его за это. У Яклева явно травма на этой почве, и она будет неизменно влиять на его суждения и решения. Тут уже ничего не поделаешь, а психологов, которые помогли бы ему справиться с этим, пока ещё в этом мире не изобрели.
Они остановились на грязных улицах, где не было мостовых. Ещё не самая окраина с домами, которые годились только под снос, но тоже не шик. И это место мало подходило для картины, которую выстроил Кондрат. Извозчик ехал в южную часть города, а жил в восточной. И у него не было своего дома, где можно было бы устраивать экзекуции. То есть, убийства происходили отнюдь не здесь.
До сих пор не было точных доказательств, что он был тем самым сообщником трупореза, однако скоро стражи правопорядка найдут и опросят остальных друзей убитого, и, если даты, когда он брал экипаж, совпадут с убийствами, всё встанет на свои места.
А может всё встанет на свои места, когда они обыщут его комнату.
Открыли дверь они ключом, найдены на теле. Сразу бросался в глаза тот факт, что даже несмотря на обветшалость жилища, здесь чувствовался порядок если не идеальный, то близкий к этому. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — человек или перфекционист, или имеет военное прошлое: ни единой пылинки ни на полу, ни на полках, все вещи, которым не нашлось места в шкафу, сложены аккуратными стопками. Одежда, посуда, всё разложено очень аккуратно.
Прямо на входе на тумбочке они нашли небольшую тарелку со всякой всячиной и сложенным аккуратно документом поверх, в котором угадывался паспорт. Яклев взял его со стола и развернул.
— Гравий Донк. Пятьдесят пять лет. Место рождения: город Эдельвейс, герцогство Вёлтенберг, — прочитал он вслух. — Пометок о браке нет, но есть пометки о службе в семнадцатом южном полку. Видимо, решил не брать на дело документы, которые могут выдать его личность.
— Судя по всему, — согласился Кондрат, осматривая квартиру.
Он прошёлся по комнате, которая совмещала в себе зал и кухню. Всё выглядело настолько чисто, что могло показаться, что здесь никто не живёт, но некоторые мелочи, как пепельница с несколькими сигаретами и сгоревшими спичками, выдавали дух прошлого владельца, замкнутого, осторожного и скупого на чувства. Когда остальные пытаются обставить квартиру, сделать её уютнее, Гравий Донк явно не страдал подобной необходимость. Здесь было откровенно пусто.
Спальня была в отдельной комнате, больше похожей на кладовку, где только кровать с небольшой тумбочкой, на которой стояла масляная лампа, и вместились. Под кроватью было ожидаемо чисто. В тумбочке тоже всё было разложено аккуратно, однако под одеждой в последнем шкафчике обнаружилась небольшая шкатулка.