Между добром и злом. 2 том
Шрифт:
— Но я считаю, что можно работать над обоими вариантами, — закончил Кондрат, разглядывая списки уже с пером в руках.
Взглядом он искал тех, кто подходил по параметрам, не делая различий между мужчинами и женщинами. Все факты говорили о том, что всё-таки это мужчина, однако перестраховаться стоило лишний раз. Теперь права на ошибку у них не было.
Кондрат вывел четыре главных фактора: человек должен работать в университете, должен иметь жильё в центре, должен был начать свою деятельность около десяти
Но здесь его неожиданно поразил Оттаберг, заметив один нюанс.
— Я бы искал не только тех, кто начал свою деятельность десять лет назад, но и тех, кто начал её четыре-шесть лет назад. А может и совсем недавно. Короче, все десять лет.
— Почему? — удивился Кондрат.
— Потому что он же не сразу стал преподавателем, верно? Он где-то должен был учиться до этого. Переехал, чтобы учиться, может четыре года, может все шесть. Да и преподавать он мог начать как сразу, так и год назад.
А ведь тоже верно! И почему он сам об этом не подумал сразу? Не обязательно, что тот работал именно десять лет. Он мог и год работать всего, и два, и три. Да, Кондрат был уверен, что первое убийство всё же произошло шесть месяцев назад, однако время, сколько он проработал, резко меняло картину.
— Так… — протянул Кондрат.
— Вы выписали женщин?
— На всякий случай. Я более, чем уверен, что это мужчина, но иногда бывают исключения. Может быть и так, что они работают в паре, и я бы не хотел сейчас допустить ошибку.
— Ладно… — протянул он, взяв получившейся список. — У нас получилось всего двое…
Да, именно двое человек идеально ложились под картину, где жили в районе, убивали животных в округе, а сейчас преподают в университете, живя где-то рядом. Женщина и мужчина. Тисса Исай и Кермен Энтони. Сложно сказать, когда именно они переехали, десять лет назад или нет, так как оба оставались прописаны там же, где и родились. Женщина — преподаватель по культурологии, чтобы это не значило, а мужчина по истории.
Если бы тогда Оттаберг не предложил бы правки, то тогда вообще бы никто не попал в список, так как одна начала работать в год назад, другой уже пять лет преподаёт. Этим и полезна работа в команде — будь ты хоть сто раз гением сыска, кем Кондрат точно не являлся, но всё равно что-то да упустишь.
— Знать бы, как они выглядят, — пробормотал Кондрат.
— Думаю, это достаточно просто устроить. Если я попрошу, естественно.
— Но так, чтобы они об этом не знали.
— Естественно. Сейчас… — он посмотрел на настенные часы Кондрата. — Сейчас занятия закончены, и поэтому получится только завтра.
— Подойдёт в любое время, главное, чем раньше, тем лучше.
И Оттаберг действительно смог устроить это. На утро они встретились у главных ворот, когда занятия
Миловидная, с кудрявыми по плечи волосами и большими очками на носу. Словно какое-то клише, что все преподаватели обязательно должны иметь очки.
— Это Тисса Исай, работает уже год, культуролог, — тихо произнёс Оттаберг.
— Хорошо, теперь надо найти Кермена Энтони.
Его они обнаружили во внутреннем дворе. Разглядывая мужчину со второго этажа, Оттаберг тихо произнёс:
— Кермен Энтони, преподаёт пять лет, историк, — он задумчиво склонил голову. — А ведь похож, вы не находите?
— Что именно? — уточнил Кондрат.
— Ваше описание, которое вы давали тогда. Худощавый, одет, как городской, средний рост и носит очки.
И это тот самый человек, которого видел Кондрат. Тот самый профессор, который с таким азартом консультировал их с Вайрином, курил сигареты, что они обнаружили в комнате Гравия Донка и так походящий под описания очевидца, единственного, кто его рассмотрел в лицо.
— Нам надо привести сюда того продавца, который продавал рога. Если опознает его, мы сможем его арестовать, — тих произнёс Кондрат.
— Точно, продавец… — выдохнул Оттаберг. — Идёмте, мистер Брилль, сделаем всё быстро.
Они направились прочь из университета, и теперь Кондрат чувствовал в себе силы пробежать весь город, если понадобится, чтобы схватить его. Петля на шее ублюдка уже почти стянулась, и осталось лишь дёрнуть, чтобы он никуда не смог деться.
— У вас есть его адрес? — поинтересовался Кондрат.
— Да, а что?
— Надо заглянуть туда тоже.
— Зачем?
— Когда мы его схватим, крыса в отделе тут же бросится заметать следы. И если у него в квартире есть что-то, доказывающее его вину и указывающее на его соучастников, она непременно это уничтожит, едва узнает, что тот схвачен. Ей даже не придётся туда бежать первее всех, явится вместе со стражами или подкупит кого-нибудь из них, и, пока никто не видит, улики исчезнут. Надо обыскать её первыми.
— Он сам нам всё расскажет, — заметил Оттаберг.
— Если случайно не умрёт или его не застрелят при попытке бегства. К тому же рога — это будут косвенные доказательства. Если у него есть связи, то всё будут пытаться спустить на то, он мог просто купить их, потому что понравились, а таких похожих людей тысячи, и продавец мог спутать его с кем-т другим. Вы знаете, как работает система, мистер Оттаберг.
А он знал. Знал, потому что сам отправил того мясника на допрос, когда улики не совпадали. А что мешает кому-то другому ударить тем же, сказав, что улик недостаточно. Нужно что-то весомее, чем слова.