Между добром и злом. Том 1
Шрифт:
И воздух, тот был удивительным. Чистым, обжигающе холодным с лёгкими ароматами свежей хвои. Раньше он такие запахи мог почувствовать разве что из дешёвого ароматизатора, и то с этим ему было не сравниться.
Кондрата мало что могло выбить из равновесия, — уж он-то успел насмотреться на многое, — однако был вынужден признать, что прямо-таки такого поворота событий он не ожидал. Не ожидал найти себя у подножья заснеженной горы среди леса.
Он с минуту внимательно оглядывался, пытаясь привести свои мысли после такого в порядок, после чего осторожно встал и стряхнул с себя снег.
В голове было много чего, и всё это крутилось
Потому что холод.
Какая разница, где он находится, если холод может убить его быстрее, чем он найдёт ответы на все интересующие себя вопросы? Его туфли и тонкие брюки были явно не предназначены для такой погоды, да и кожаное пальто не сильно спасало от холодного ветра, который иногда внезапно налетал на него, гоня по сугробам облачка снега. И если он не сделает что-нибудь, рискует замёрзнуть здесь.
В голове мелькнуло, что быть может это ад. Какой там круг был заморожен? Девятый, если он не ошибается? Конечно, Кондрат никогда не верил в это, но ему казалось, что он всё же заслуживал место потеплее…
Налетел холодный ветер, заставив поёжится Кондрата, будто подгоняя вперёд, и детектив быстро огляделся.
Ад или не ад — без разницы, надо найти место, где укрыться.
На месте, где он очнулся, не было никаких следов, будто его перенесли сюда с воздуха. То есть вернуться тем же путём было невозможно. Сам он ещё не успел замёрзнуть и не был присыпан снегом, из чего можно было предположить, что здесь он не так и давно.
Странно всё это, однако вернуться тем же путём, каким он оказался здесь, не выйдет. Зато на том месте, где он лежал, Кондрат обнаружил пистолет. Проверил магазин и обнаружил всего половину патронов.
Кондрат нахмурился, пытаясь вспомнить события, которые предшествовали тому, когда он здесь оказался.
Да, он преследовал Чудовище, этого больного ублюдка, потом недостроенное здание, стрельба и…
Он сразу бросился осматривать те места, куда попали пули, и не увидел там огнестрельных ран. Кровь и продырявленная одежда была, но ран на теле не было, это он мог точно сказать. Даже не поленился пощупать.
А ведь если так подумать, то там ещё была девушка…
Холодный ветер вновь пронёсся по верхушкам сугробов, собирая с них ледяную пыльцу, которая обжигала кожу, и детектив Кондрат Брилль поёжился. Надо было найти место, где согреться. Он быстро пробежался по карманам и нашёл уже початую пачку сигарет и бензиновую зажигалку. Хотел было закурить, однако решил, что это может ещё пригодиться.
Ещё у него оставался дополнительный магазин к пистолету и наручные часы. А вот рации или телефона не было. То ли он их выронил раньше, ещё в том здании, то ли потерялись, когда его переносили сюда.
Ещё раз оглядевшись, Кондрат поднял свою шляпу и начал спускаться вниз по течению.
Идти было непросто. Несмотря на тот факт, что Кондрат спускался, снега здесь было по колено. Помимо этого, ноги, бывало, то проваливались, то спотыкались о камни под снегом. Кондрат попытался идти между деревьев, однако двигаться там оказалось сложнее. А его туфли за какие-то мгновения уже были забиты холодным снегом, который никак не скрашивал сложные обстоятельства.
Одинокой тёмной фигурой среди заснеженных лесов у подножья
За собой он оставлял лишь тонкую ленту притоптанного снега — единственное напоминание о том, что в этих местах хоть кто-то был. Но скоро и эти следы быстро затеряются при первом же снегопаде или сильном ветре.
Гёрн мог по праву считать себя взрослым, ведь ему уже исполнилось ни много ни мало целых семь лет. Он уже самостоятельно мог принести воды из колодца, помочь на огороде или даже пасти овец на ближайшем поле, что располагалось ниже деревни.
Да, он действительно был взрослым, по крайней мере, так чувствовал себя. И возможно, поэтому был недоволен тем, что лес, уходящий к горам, всегда был под запретом. Даже заикаться не стоило о нём, его родители всегда были категоричны в этом вопросе. «Оглянуться не успеешь, как тебя утащит дикий зверь», — иной раз предупреждала мать.
Но он не был бы мальчишкой, если бы иногда не шёл против родительского наказа, убегая со своими друзьями чуть дальше положенного. Иной раз, доказывая, что уже взрослый, Гёрн мог зайти совсем далеко, откуда не видно и не слышно деревни. В эти моменты лес будто склонялся над ним, окружал Гёрна со всех сторон, и казалось, что сотни хищный глаз внимательно наблюдают за ним…
Что не останавливало его повторять иногда этот подвиг, чтобы доказать остальным, насколько он уже взрослый.
Однако в этот раз всё было иначе.
Будь Гёрн чуть постарше, он бы наверняка с большим интересом слушал разговоры взрослых, особенно тех, кто ходит на охоту. И обязательно бы услышал, что в эту зиму волки особенно часто подходили к деревне, видимо, в поисках еды из-за холодной зимы. Но он был слишком мал, чтобы его интересовали взрослые разговоры.
Теперь же он стоял напротив волка, парализованный ужасом, не сводя взгляд с его холодных и голодных глаз.
Гёрн хотел закричать, но невидимая рука сдавила его горло. Он хотел броситься наутёк, однако тело предательски отказывалось подчиняться. Теперь он не чувствовал себя взрослым, теперь он был обычным напуганным мальчиком, который обещал сам себе, что больше никогда не нарушит наказа родителей, если сможет вернуться в деревню. Но этого следующего раз могло теперь и не стать, и даже в своём возрасте Гёрн это прекрасно понимал.
Волк сделал ещё один небольшой шажок в сторону мальчишки, не сводя с него голодных глаз. Для него это была лишь добыча, лишь способ пережить сложную зиму. Его лапы были слегка согнуты, волк был готов сделать рывок в любой момент, когда внезапно поднял уши, услышав посторонний звук…
И друг за другом в этот момент прогремели хлопки, которые эхом разошлись по округе.
Волк было дёрнулся, но тут же рухнул мордой прямо в снег, ещё дёргая лапами, будто продолжая бежать.
Гёрн подпрыгнул от грохота на месте, запнулся и упал прямо в снег спиной. Он не чувствовал ни холодного снега, что забился ему под куртку, ни как его собственные штаны стали мокрыми. Сейчас он мог только смотреть на раненого волка, который продолжал дёргаться в предсмертной агонии. Он даже забыл, как дышать.