Между добром и злом
Шрифт:
Дым щипал глаза, щекотал нос, но не мог помешать праведному делу свершится. Однако час суда ещё не настал, пришедшим воинам пришлось отступить, лишь Тисен остался сражаться в гордом одиночестве, прижатый толпами демонов к одной из стен частокола. И как же он бился! О, то истинный воин, вобравший в себя знания столетий и мудрость веков, силу великих наставников и ловкость лесных разбойников. Это было не существо, даже не человек, если выразиться на древнем языке; то был вихрь движений, разящие удары молний, град разбивающий щиты. Со временем падшие стали понимать, что нападающие поменялись местами с обороняющим и отныне Тисен стал теснить их. Но даже самые сильные, порою познают слабость. И он ненавидел себя за эту черту, презирал само слово «слабость»! И после смерти
К середине дня ситуация была следующей: демоны закрепились у дома барона, возведя укрепления и ежеминутно призывая на помощь соратников из Пепельных земель; войска света потеряли большую часть рубак, и командный дух заметно пошатнулся. Едва ли теперь насчитается два десятка голов ветеранов; все они отдали жизни за злать, которую отныне получат их сослуживцы. Таков удел наёмника — умирать за золото. Фреденбенг скомандовал перегруппироваться у ворот и занять позиции в близлежащих домах. Существ живущих там стали теснить, но с видом великих героев, пришедших искоренять чуму. В воздухе всё так же витала foetidum, спаливаемая демонами в качестве защитных мер. Обстановка накалялась и вскоре сторонам придётся сделать решающий ход.
Золтец, Кериф и иные графы выжившие лишь потому что находились в момент нападение близ дома барона, стали работать над тактикой, принялись думать коим образом вытурить врага и захватить строительную площадку, где и располагалась "Пушка Евы", на этот час готовая совершить свой первый выстрел. Сторона тьмы сделала свой ход.
И не знали они, что Фреденбенг обладал святой водой, которую окропил землю вокруг себя и встав на колени стал молится. Тем временем сильный ветер прогнал тучи, стал бороться с дымом. Слова его обращённые к Господу были услышаны, но Адам едва мог помочь сейчас, потому как все силы бросил к Запретной пуще, намереваясь перехватить отряд Крузаны и не дать им доставить артефакт. Как читатель помнит между демонами и ангелами существует договоренность; это была одна из них. Лимит святых ликов на земле подошёл к концу, а посылать новых означало бы поставить репутацию жителей Верхнего мира под сомнения.
Но несмотря на это Маил услышал обращению барона, камнем пустился вниз. Когда перьевые крылья стали подводить, он использовал веру и настиг толпу воинов света в считанные секунды. Фреденбенг перекрестился, остальные последовали его примеру. На бывшем серафиме не было брони и оружие в руках он не держал. Всё что у него было: долг перед жителями Среднего мира, вина перед ангелами, и сожаление в сердце. Сторона света сделала свой ход.
***
Путь с Генбурга до Запретной пущи у авантюристов занял примерно неделю, обратную дороги они решили преодолеть за неполные два дня. Как же это провернуть? Таким вопросом задавался не только Ричи, но и мы, ведь преодоления такого расстояния, невозможно без смены лошадей и на голодные желудки. Сумел дать ответ Марко, на одном из привалов начертив примерный маршрут по которому они будут следовать. Он включал в себя остановки у баронов, в селениях и хуторах. Таким образом они будут сыты, найдут отдохнувших лошадей и ни на секунду не прекратят движения.
И правда, план corvusa был сшит нитями благоразумия. Они питались в сёдлах, двигались зачастую галопом, лишь изредка давая возможность лошадям передохнуть, переходя на рысь. В таким моменты открывались бурдюки, доставался хлеб. Лица каждого из восьмёрки выражало глубокую усталость. Они не спали, скудно ели и всё время находились в движении. К чему такая спешка? Ведь от ангелов удалось оторваться очень здраво, и они навряд ли захотят взять реванш в ближайшее время, да и демонов спасителей укрыла линия горизонта.
Всё это верно, однако неким шестым чувством Марко ощущал наступающую опасность. Он не собирался терять времени и спутников своих не щадил. Однажды в пути Соня уснула в седле, это случилось по глупости девушки, которая взяла в привычку ложится на лошадь даже во время пеших прогулок. Лишь чудом Бэм оказался рядом и увидев соскальзывающее из седла тело чудачки, сумел разбудить
В первый день Ричи старался держать статус местного весельчака, то и дело бахлялся своим вкладом в эту победу. Он горланил песни, сочинял смехотворные баллады и своим настроем поддерживал моральный дух команды. Homo был тем воздухом, который так необходим лёгким; голос его отзывался улыбками на уставших лицах. На второй день, герой замолк, а на его физиономии красовалась маска изнеможения.
Мышцы героев затекали, бёдра становились деревянными, а задница не чувствовалась вовсе. Два дня в седле — это кошмар! Настоящая пытка. Но они преодолели её и лишь для того, чтобы из огня сунутся в полымя. На закате второго дня, взобравшись на пригорок, авантюристы обнаружили поля устланные мертвецами, разрушенный Генбург и разбитые силы демонов. За частоколом виднелось движение…
***
Истинное наслаждение любоваться спектаклем со стороны зрителя, не принимать участие в этом театре абсурда, где две враждующих стороны стремятся сократить свою линию жизни. И если первым терять уже нечего, то вот вторые не осознают, каков путь им предстоит преодолеть, дабы взойти в Верхний мир. Всегда приятно стоять в стороне, быть третьим лицом знающим мелкие детали и хихикающим над глупостью действующих лиц. Быть может читатель принял эти слова на свой счёт, однако это не так; речь идёт о Иосифе и Мариете, наблюдающими за противостоянием света и тьмы.
Они располагались всё в том же месте, где Золтец имел радость оставить их. Вот уже сутки они прикованные к оси телеги, вынуждены коротать время посредством разговоров и откровенно говоря, умирать со скуки. Будет слегка лицемерно заявлять, что эти персоны не наслаждались разворачивающимся сражением. По крайней мере Иосиф точно радовался открывшемуся зрелищу, которое его лично никак не затрагивало и затронуть не могло.
«Сильны, молодцы, да только любой дурак поймёт, что лобовая атака — это скверный выбор.» — размышления homo затрагивали также собственную душонку, ведь что он теперь будет делать? Быть может Золтец, Кериф и все остальные демоны уже давно погибли и теперь они с Мариетой свободны и вольны отправляться куда глаза глядят. Может так, а может и нет. Учитывая плотный дым, нависающий над Генбургом, разглядеть что-либо становилось проблематично. Благо ветер дул в противоположную сторону, потому герои не страдали от носовой чесотки и очи их были чисты.
Так они и сидели: скучно и грустно, храня надежду в светлое завтра. Сумели увидеть одинокого ангела спускающегося с небес — это произошло когда солнце было в Зенице, а вот прибытие конного отряда, в котором Иосиф не признал своих товарищей, наступило вечером. Они замерли на холме и лишь двое всадников пустились галопом в самое пекло…
Итоги битвы за Генбург
Бенджамин глядел на объятый дымом Генбург не в силах вымолвить ни слова. Всё что с ними произошло, все те сложности которые они преодолели — всё это в одночасье превратилось в пшик, в пустой звук, сомнительную историю. Юноше было всё равно кто проливает кровь, чьи интересы сошлись на поле брани. Бароны, ангелы, демоны — отныне всё это ничего не значит, как и их задания, ровно, как и миссия по спасению Иосифа.
Только Бенджамин подумал о товарище, как вдруг Крузана стукнула по крупу лошади и галопом повела её в направлении селения, охваченного хаосом. Остальные глядели ей вслед опуская глаза, кусая губы. Каждый из нас готов продолжать свои попытки, вновь и вновь садится за работу и преодолевая сложности двигаться дальше. Но бывает мы сталкиваемся со стеной, которая не только отталкивает нас, но и кажется непреодолимой. Сейчас герои столкнулись с этой стеной, ощутили беспомощность в полной мере. Можно две ночи не спать, трое суток тренироваться, четыре дня мастерить не покладая рук, однако рано или поздно наступит момент, когда вы уже не сможете ничего делать, ибо сил ни на что не останется. Каждый из наших героев не смог найти в себе силы на ещё один рывок, на преодоления ещё одной стены. Все, кроме Бенджамина.