Между домом и роддомом
Шрифт:
– У соседки дача есть? – уточнила я.
– Есть, муж ее - дядя Гриша постоянно туда ездит.
– Так он и привез мышей! Они к нему в сумку незаметно забрались и попали в квартиру. Никакой мистики!
– Да какая разница, как эти мыши там оказалась! – отмахнулась Дашка. – Главное, что примета сбылась в точности!
– А я слышала, - вступила в разговор Марина, – что раньше, когда женщина рожала, в избе открывали все лари и сундуки, чтобы роды прошли легко.
– И рожали с распущенными волосами! –
– Дашка, будешь рожать – мы тебя расплетем и откроем все тумбочки! – пошутила я.
– А про роды я тоже верную примету знаю, - загадочно поведала Дашка. – Бабушка моя рассказала. Она восьмерых родила, так что информация точная. Нужно перед родами, когда уже самые схватки и вот-вот потуги пойдут, переступить через мужские портки! Тогда родишь легко и без разрывов.
– Ну что девочки, - весело предложила я. – Айда в торговый центр, семейные труселя покупать! Разложим по родзалу и будем через них прыгать!
Все рассмеялись.
– Не, ты не поняла!
– ничуть не смутилась Дашка. – Новые не подойдут! Нужно именно ношенные, вот прямо с мужика снятые, чтоб свежий дух был! Необязательно трусы, можно и брюки.
– А-а-а! – вся палата покатилась со смеху.
Больше всех заливалась Оля:
– Я поняла! Как только схватки начнутся, нужно бежать на улицу, ловить мужиков и стягивать с них штаны! Ы-ы-ы!
Оля вытерла слезы:
– Да ну тебя, Дашка, у меня уже от смеха живот болит!
Потом прислушалась к себе и добавила неуверенно:
– А, может, и не от смеха.
Алла Ивановна с утра укатила на министерское совещание, по отделению дежурил Павел Олегович – невысокий дородный мужчина в очках. У него было прозвище - «брильянтовые ручки».
Павел Олегович посмотрел Олю на кресле, сделал УЗИ, записал сердцебиение ребенка.
– Да, ты в родах! – улыбаясь, подтвердил он.
– Ориентировочно к завтрашнему утру родишь.
– Как к утру? – изумилась Оля. – Я спортсменка, думала, за час отстреляюсь!
– Схваточки идут, но шейка еще туговата, - пояснил врач. – Не торопись, всему свое время.
Оля с недовольным видом вернулась в палату.
– Да что он понимает в родах! – она забрасывала в пакет косметику и зубные щетки. – Говорю: «Живот болит!» А он уточняет: «Как именно – как при месячных?» Так и хотелось уточнить, когда у него последние месячные были?
– Павел Олегович – профессионал! – встала на защиту доктора Дашка. – Подруга у него рожала – очень довольна. И на форуме о нем отзывы хорошие, лучше только у Аллы Ивановны.
– Не знаю, - фыркнула Оля. – Меня он не впечатлил.
Она легла на кровать и уткнулась в телефон.
– На обед пойдешь? – спросили мы у Оли.
– Какой обед, я рожаю! – отмахнулась она. – Сейчас схожу, чтоб меня еще раз посмотрели – и в родзал.
Мы сходили на обед, поболтали в столовой с соседками, выслушали
Ольга стояла в палате у окна, и вид у нее был хмурый.
– Представляете, этот жирный боров отказался меня смотреть! Сказал – рано еще, только час прошел!
Она положила руку на живот:
– Объясняю, что меня изнутри разрывает, а он – пойди поспи!
– Слушай, Оль… - загадочно улыбнулась Маринка. – А не ты ли утром гнала на Настюху и рассказывала, что любую боль терпеть можешь?
– А я и терплю! – обиделась Ольга. – Я что – хоть раз пискнула, что мне больно? Вот у меня сейчас идет жесточайшая схватка… Смотри!
Оля легким движением опустилась на мостик. И так же легко вернулась в горизонтальное положение:
– На физическую боль плевать, меня ситуация морально убивает! Вдруг там полное раскрытие уже? И голова торчит? А этому козлу лень лишний раз осмотр провести! Контрацептив очкатый! Но я все-таки его достану! – мстительно пообещала Оля и выскользнула из палаты.
Однако ни в смотровом кабинете, ни в ординаторской Павла Олеговича не оказалось.
Ольга подергала ручки закрытых кабинетов, для верности пару раз пнула двери ногой, и не солоно хлебавши вернулась в палату.
– С**бался куда-то, м*дило! – прокомментировала Ольга свой неудачный поход. – Надо к заведующей идти, поднимать кипеш. Я рожаю, а ему пох!
Я хотела было напомнить Ольге утренние слова про нецензурщину и культуру, но встретившись с ней взглядом, промолчала.
Вдруг открылась дверь, и в палату заглянул приснопамятный Павел Олегович:
– Красавицы, у вас, случайно, не найдется иголки с ниткой?
– У меня была! – отозвалась Маринка. – Но где-то на самом дне сумки, сейчас поищу.
– Ой, спасибо! Ты меня очень выручишь! – Павел Олегович направился к Маринкиной кровати.
Но внезапно прямо перед ним возникла Ольга.
– А я вас везде ищу! – плотоядно усмехнулась она. – Вы должны меня посмотреть!
– Радость моя! – тяжело вздохнул врач. – Но что там смотреть? Живот высоко, воды на месте, в таком состоянии ты еще сутки гулять можешь…
Он быстро-быстро попятился к двери:
– Нет, ну если так волнуешься – подходи через полчасика.
– Нет, сейчас! – рявкнула Ольга. – Не отпущу!
В два прыжка она догнала убегающего врача у двери и схватила за штаны.
Хрясь! Раздался противный треск, и зеленые брюки врачебного костюма упали на пол.
Под ними неожиданно обнаружились ярко-красные трусы с серпом и молотом и надписью «Сделано в СССР».
Павел Олегович смутился, покраснел и, съежившись, потянул куртку от костюма вниз, закрывая исподнее. Он напоминал волка из «Ну, погоди!», точно также прикрывавшегося тельняшкой, после того, как трусы остались на удочке.