Между двух миров. Школа выживания
Шрифт:
– Идеально, - с довольной улыбкой вздохнула помощница. – Покажитесь друзьям?
Она щелкнула пальцами, и портьера отъехала в сторону, открывая комнату для примерок. На белом диванчике, сложив ногу на ногу, со скучающим видом сидел Тин. Он повернулся в мою сторону и застыл. Пристальный взгляд заскользил по моей фигуре, затянутой в нежное кружево.
– Ты что здесь делаешь? – удивилась я, стараясь не замечать ноющей боли, возникшей в груди при виде лучшего друга.
– Кла… - Оказалось, что его голос сел, и он откашлялся. –
– Мы, вроде как, развлекаемся с утра, - мрачно отозвалась я.
В этот момент с громким жмыхом распахнулась занавеска в соседнюю примерочную. Стоявшая перед зеркалом Кларисса была облачена в точно такое же, что и я, белое платье, обтянувшее полную грудь и крутые бедра. Казалось, что на женственной фигуре кружево расползалась по швам, по крайней мере плетенные цветы растянулись очень живописно.
На комнату обрушалась неловкая тишина.
– Красивое платье, - натянуто улыбнулась соперница.
Я испуганно покосилась на лучшего друга и пробормотала:
– Я его сниму.
– Ты должна купить его! – остановила меня Кларисса. – Оно непременно понравится твоему парню.
– Какому еще парню? – мгновенно ощетинился Тин и повернулся ко мне: – И давно у тебя появился… он?
Упрек в тоне обескураживал. Я открыла рот, не зная, что ответить, но Клара пропела:
– Оказывается, давно.
– Почему я ничего никогда о нем не слышал? – Теперь голос Озерова зазвенел от возмущения.
– Потому что ты мне друг, а не подружка, - огрызнулась я. – Я переоденусь.
– Ты должна нас познакомить! – произнесла Кларисса. – Давайте, встретимся вчетвером. Что скажешь, Валентин?
Он ничего не хотел говорить, буравил меня нехорошим взглядом, словно я совершила преступление. На лице ходили желваки.
– У тебя, правда, есть с кем-то отношения, Лерой?
– Не с кем-то, а с мужчиной. Не понимаю, что тебя удивляет.
– Как его зовут?
Перед мысленным взором вдруг появились очень светлые серые глаза и тонкое колечко в нижней губе. С момента скольжения прошло всего пару седмиц, но мне уже не удавалось четко вспомнить лица Роя, словно мы встретились в давнем полузабытом сне.
– Его зовут Роман, - назвала я имя абрисского ведуна на теветский манер. Ему без разницы, что я наплела друзьям о придуманной романе, а мне врать проще, представляя перед глазами реального человека.
– Он из Крамвеля?
– Нет… Мы живем в разных городах.
– Сколько ему лет?
– Двадцать четыре.
– Он обладает Истинным Светом?
– Его магия… не похожая на нашу, - нашлась я и добавила, совершенно искренне рассердившись: - Клянусь, Тин, я не понимаю, почему все еще отвечаю на твои вопросы.
Раздраженно взмахнув рукой, я заставила занавеску скрыть меня от пристального, нехорошего взгляда лучшего друга. Непроницаемое полотно стремительно распрямилась, словно
Вечером в мои двери постучались. Нарочитый привез большую коробку, перевязанную нежно-розовой лентой. Когда я распутала пышный бант и открыла крышку, то обнаружила внутри аккуратно сложенный под хрусткой бумагой кружевной наряд. Сверху лежала белая чистая карточка. Как только она оказалась в моих руках, то кончики пальцев закололо от знакомой магии, принадлежавшей Тину, по плотной бумаге замельтешила искра, выжигавшая написанную летящим почерком строку:
«Я не верю, что он есть, тихоня Лерой».
Ирония заключалась в том, что Рой действительно существовал, дышал, творил магию. С одной оговоркой – он жил в параллельном мире.
– Самовлюбленный эгоист.
– Я закрыла коробку и спрятала ее в шкаф на самую верхнюю полку, чтобы у меня никогда не возникло соблазна надеть наряд на встречу с Валентином Озеровым, прекрасно знавшим, как держать девушек на коротком поводке.
Это было бы исключительно пошло напяливать платье, подаренное мужчиной. Дорогую одежду дарили любовницам, но никак не лучшим друзьям.
***
Вокзальная площадь галдела и суетилась. Подъезжали и отъезжали многоместные тяжеловесы, переругивались грузчики. То и дело в гомон людских голосов вплетался пронзительный звон колокольчика, предупреждавшего о прибытии очередного междугороднего омнибуса.
Папа уезжал на два месяца в столицу читать лекции по истории в Королевской Академии, и я еле-еле уговорила его не отказываться от выгодной работы, клятвенно уверив, что буду вести себя паинькой. Теперь мы стояли у открытой двери в душный омнибус, в растерянности наблюдая за другими людьми.
– Отъезжаем через пять минут, - прикрикнул с козел контролер.
– Ну, все, дочь. – Папа забрал у меня корзину со снедью и поцеловал в лоб. – Езжай уже домой.
– Не забудь положить еду в холодильный шкаф. Замораживающей руны хватит только до ночи, потом все испортится, - проинструктировала я и осторожненько попросила: - Не говори тетушке Матильде, что я не приехала в столицу из-за судебного предписания, а то она меня закидает ворчливыми письмами.
– Хорошо. – Он улыбнулся. – Только пообещай, что больше никакого Абриса.
– Я думала, ты сторонник Абриса, примирения и всего такого, - принялась его дразнить я.
– Да, но не когда из-за него мою дочь забирают в участок. – Он кивнул. – Ну, иди.
– Пока. Обещаю, что в этот раз ты обнаружишь меня на кушетке с молодым человеком, а не в стражьем участке. – Я помахала его рукой. – Отправь сообщение, как доберешься.
Пока я шла к выходу, то несколько раз оглянулась. Наконец, папа скрылся в карете. Путь до столицы занимал почти весь световой день, было бы проще переместиться с помощью ворот, но отцу строго запретили магические перегрузки, и он путешествовал омнибусами.