Между двух миров. Школа выживания

Ефиминюк Марина Владимировна

Сколько же прошло времени с тех пор, когда мы с Кайденом оказались в разных мирах?

– Тетушка, - позвала я, и та \ дернулась, не сразу соображая, что происходит, поправила сползшие на кончик носа очки.

– Что, детка?

– Какой сегодня месяц?

– Двенадцатый месяц года, - отозвалась она и, поднявшись с кресла, принялась поправлять мне одеяло. – Как ты себя чувствуешь, моя птичка?

– Отлично выспалась и хочу есть, - хмыкнула я, глядя на то, как она суетиться. Тетка замерла, бросила на меня очень странный взгляд.

– Валерия?

– Ну, пару месяцев назад точно ею была…

И

вдруг она затряслась всем телом, присела на кровать и, спрятав лицо в ладонях, зарыдала.

Оказалось, что в тот день, когда грянул новый большой взрыв, и с небесной карты Тевета исчез призрачный город, меня, изрезанную темными рунами, нашли брошенной на торговом тракте – едва не затоптали лошади. Я бредила, что-то бормотала о птичках неразлучниках, расколотых мирах и темных паладинах. Сбегала из дома, чтобы кого-то найти. Диагноз поставили однозначный – помутнение рассудка. Мне не помогали порошки, и профессора сделали неутешительный вывод, что больше самый талантливый артефактор последнего десятилетия не придет в норму. Конец красивой магии.

Откуда им было знать, что я не страдала душевным расстройством, а менялась, окончательно превращаясь в существо, способное управлять и темной, и светлой магической стихией?

– Что с Валентином Озеровым? – спросила я, и глаза тетки забегали. – Он погиб, да?

– Ты что-то об этом знаешь? – вытаращилась она. – Его тело нашли в день большого взрыва в подворотне, почти у Королевского дворца. Уже два месяца прошло, как похоронили страдальца. Поменьше об этом думай, тебе нельзя волноваться. Хочешь пилюль успокоительных дам?

Выходило, что нас раскидало по Первому континенту, когда взорвался дом Исаи Гленна.

– Лучше дай мне пшенной каши, - попросила я. – Горячей и с перцем. Есть такой рецепт. Говорят, от похмелья хорошо помогает…

Когда на столицу опустилась ночь, а, наконец, успокоившийся отец и тетка улеглись спать, я закуталась в теплый плед и вышла на задний двор. Морозило. В черном небе подмигивали мириады звезд, светилась огромная серебреная луна, точно такая же, как над Абрисом.

Пальцем на перилах я начертала имя «Лерой», каким подписывала все свои артефакты, и быстрый росчерк, похожий на метки темных паладинов, вспыхнул алым цветом. Теперь осталось научиться чертить руну «перемещение» и можно было забыть о переполненных омнибусах, так и норовивших застрять в мертвом заторе где-нибудь на Королевском мосту. Оглядев пустой заснеженный двор, щелчком пальцев я потушила уличный фонарь и вошла обратно в дом.

Хотелось бы мне сказать, что столкновение с Абрисом стало для меня, наивной, самовлюбленной девчонки, школой жизни, но нет, это была настоящая школа выживания, и время главного экзамена еще не наступило. Я собиралась создать руну, умеющую пересекать пространство, время и непреодолимые расстояния.

Руну, способную вернуть меня к Кайдену.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Полгода спустя…

– Валерия, если ты не поторопишься, мы опоздаем в молельню! – орала с первого этажа тетушка Матильда. – Твой отец никогда тебя не простит!

Сегодня отец женился. Когда весной, в сезон таянья снега, он объявил об обручении, то сразу стало ясно, отчего он вдруг переехал по осени в столицу. Я от

всей души поздравила будущего молодожена и согласилась на то, что летом в дом, где когда-то жила мама, переедет чужая женщина с дочерью, моей ровесницей, и белой болонкой с розовыми бантиками. Болонка из всей троицы мне понравилась больше всех, ее бы я оставила точно. Однако жену папа выбирал сам, ему было с ней и ночевать в одной спальне, и ездить на Кайманские острова, и совершать все прочие семейные ритуалы, от каких лично я предпочитала держаться подальше.

Главное, чтобы она не лезла в подвал, где я устроила домашнюю лабораторию. Папа-то позволил, мол, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы опять не впало в прострацию на семь седмиц. Зато тетка ворчала, что теперь живет, как на магической взрывчатке и даже молится перед сном, чтобы проснуться утром целенькой в кровати, а не на золотом облаке в компании Светлых духов.

Надо отдать должное новой маменьке, до обряда она меня особенно не дергала и, справедливо говоря, не устраивала танцев с бубнами, пытаясь подружиться. Мы встречались от силы раз пять в дорогих ресторациях. Дочь Полина и болонка Кнопочка, само собой, присутствовали. И каждый раз после я мучилась несварением желудка. Надеюсь, что будущая мачеха тоже. Ведь из всей троицы только болонка плевать хотела на то, что по зиме я лечилась от помутнения рассудка, мои руки были изрезаны абрисскими рунами, а глаза потеряли темный пигмент.

Для обряда венчания мачеха выбрала мне розовое платье. Надеюсь, в такую же безвкусицу она обрядит и свою дочь. Под стальной цвет глаз подходило, прямо сказать, паршивенько. Ни дать, ни взять – темный паладин в нелепых кружавчиках. Зато на фоне тетки Матильды, в розовом и вовсе похожей на клубничную пироженку, я явно выигрывала. В основном, за счет молодости и худобы.

– Светлые духи! Валерия, ты куда провалилась? Кэб уже ждет!! – возопила она в последний раз и закашлялась.

– Иду! – прикрикнула я, ладонью пригладив волосы, развернулась и оцепенела.

Комнату точно разделили на две части невидимой линией. На моей половине была детская с нелепыми занавесками, белым туалетным столиком и моделями артефактов в шкафу. В окно светило летнее солнце, и в косых лучах, разделенных оконной решеткой на узкие линии, плавала пыль.

Другая часть представляла собой строгую мужскую спальню с серым шелком на стенах, ковром на паркетном полу и огромной аккуратно заправленной кроватью. В окно хлестал дождь, и комната утопала в полумраке.

Неожиданно на другой половине распахнулась дверь, и появился высокий, статный мужчина. Темные одежды подчеркивали широкие плечи. Знакомая уверенная походка. Он на ходу через голову стянул кофту, оставшись в исподней тонкой рубахе, повернулся…

Наши глаза встретились.

Кайден.

Я мечтала о нем долгие дни и ночи, искала крошечную лазейку в Абрис, но сейчас, оцепенелая, в растрепанных чувствах, застыла на своей половине разделенной комнаты и не смела пошевелиться.

Он стал медленно приближаться, шаг за шагом, не давая разорвать зрительный контакт. Лицо замкнуто, ни одной эмоции, ни проблеска узнавания. В нижней губе снова было колечко, всегда казавшееся мне ужасно сексапильным. Волосы коротко подстрижены.

Кайден остановился перед чертой, разделявшей наши миры, осторожно пальцем прикоснулся к невидимой стене.