Между двух огней
Шрифт:
По меркам современной медицины, учитывая возможности иртханов, — срок просто невероятный.
— Что там произошло? — вырвалось у меня.
— Я общался с драконом. Ярость, которая на меня обрушилась, вряд ли связана с неудачей Энтара. Чувство было такое, что дракон не защищался, а нападал.
— Но… почему?
— Не знаю. — Рэйнар покачал головой. — У моего брата куча недостатков, но назвать его жестоким я не могу. Он умел общаться с драконами, и никогда бы намеренно не причинил им зла. Пусть даже неосознанно, когда
Я все-таки коснулась его руки. Осторожно пальцами пальцев. И даже не вздрогнула, когда почувствовала ответ, он сжал мою руку в своей ладони. Сильно и уверенно. Кончики пальцев, свободные от гловелетты, согрелись тут же. Не просто согрелись — заполыхали.
— Могли его разозлить намеренно? Заранее?
— Нет.
— Но ведь тогда… после того, как браконьеры уничтожили пару и гнездо, драконы хотели напасть на город. Может, что-то случилось с его семьей?
— Случись такое, он бы не откликнулся на призыв, в нем не было тоски или боли, только агрессия. Мы перетряхнули все в пределах «Драконьего Круга» и окрестностях, но ничего не нашли. Никакой зацепки, почему это могло произойти.
— Как вообще проходит экзамен в «Драконьем Круге»?
Рэйнар испытующе посмотрел на меня, но я не отвела глаз. Говорить с ним вот так было просто. Значит, так и будем говорить. Пока.
— На выпускное испытание отправляются группами. По три-четыре человека — сильнейшие из студентов с куратором, обязательно в присутствии ректора.
— То есть Шахррейн лично выезжает со студентами? — Я приподняла бровь. — Ты же говорил, что таинство общения со зверем должно происходить наедине.
— В обязательном порядке. На случай, если в «Драконьем Круге» что-то пойдет не так.
Не сильно это Энтару помогло.
— Наедине — только первое общение. Призыв дракона — испытание, на котором возможно все. Никто не станет подвергать опасности сильнейшую кровь Аронгары, и я сейчас не только про наследников правящих. На выпускной экзамен такого уровня выходят единицы. Аристократы, которые его проходят, впоследствии могут возглавить взводы вальцгардов.
Дорожка кончилась вместе с парком, если пройти по заснеженному газону, можно оказаться на пустыре. Вид отсюда открывался шикарный, несмотря на сваленные вдалеке цистерны, в которых бездомные обычно разводят горючее. Правда, зимой они предпочитают трущобы в районах победнее. И подальше от залива, где ветра не продувают до костей.
Мы обогнули парк по кругу и свернули на боковую аллейку, тихую и далекую от центральной настолько, насколько это возможно.
— Марр здесь вырос, — неожиданно сказала я. — Когда он только у меня появился, я еще не представляла, как вести себя с виарами, и дико боялась, что он… ну, напрыгнет случайно на какого-нибудь ребенка или просто кого-то напугает. Начиталась историй в сети… А кристалла у него не было, поэтому мы гуляли подальше
Рэйнар покачал головой и неожиданно улыбнулся.
— Узнаю твою логику.
— А что не так с моей логикой? — насторожилась.
— Залезть непонятно куда, чтобы наткнуться на какого-нибудь… субъекта. Которому твой виар откусит что-нибудь ценное.
— Это уютная дальняя аллея, — заметила я. — Между прочим, летом здесь можно лежать на скамейке и считать звезды. Романтика. Особенно если фонари не горят.
— И часто они здесь не горят?
— Часто.
Словно подтверждая мои слова, один моргнул и погас, а Рэйнар неожиданно остановился.
— Почему ты приехала?
— А ты?
— Можешь просто ответить на вопрос, Леона?
— Потому что я хотела быть с тобой. Когда…
Не договорила.
Потому что поняла, что говорю не о том. Опять. Это у меня дар такой, что ли?
— Когда?
— Не важно.
— Не важно?
— Его можно убрать.
— Кого?
— Когда, — фыркнула я. И тут же снова стала серьезной: — Твоя очередь отвечать.
— Потому что я хочу быть с тобой.
От искренности этих слов стало нечем дышать.
Сердце сорвалось в пропасть, и я вместе с ним, но падать почему-то было не страшно.
Возможно, потому, что я не падала, а летела.
— Сейчас? — зачем-то уточнила я.
— Сейчас. И всегда.
Он пристально смотрел на меня. Так пристально, что мне захотелось завернуть сердце в фольгу, чтобы всякие его не разглядывали своими насквозь просвечивающими глазами. Выручил Марр, он ткнулся носом мне в джинсы и задрал голову. Рэйнар протянул виару раскрытую ладонь, в которую тот радостно уперся башкой. Молчание затянулось, но я не представляла, с чего начать.
Слишком многое хотелось сказать.
О том, что я отчаянно, дико скучала. О том, как смотрела на мобильный, перебирая в памяти номер, каждую цифру. О том, как хотела услышать его голос. Не просто услышать — слышать каждый день. Но что дальше? Аррингсхан говорил, что в случае поражения Рэйнар возненавидит себя. А я себя, если откажусь от оперы. Он родился первенцем правящего в мире драконов и власти, я — в стране, куда моя мама сбежала от этого мира. Правящий и полукровка с мечтой о сцене.
С мечтой, которая вот-вот станет реальностью, но в его жизнь не вписывается.
Можно ли совместить несовместимое?
В мире, где наказание любимой женщины в порядке вещей. У родителей Рэйнара были очень теплые отношения, в которых даже находилось место романтике, — вспомнить хотя бы беседку на первую годовщину. Со стороны Аргастель чувства явно были глубокими, иначе я бы не ощутила такой пронзительной тоски, когда она говорила о муже. Тем не менее это не помешало ему надеть на нее таэрран и позволить выйти под вспышки камер. Аргастель не сумела забыть, смогу ли я?