Между двух огней

Эльденберт Марина

— Пошел вон, — коротко бросил он, шагнув к нам.

— У себя в Лаувайс будешь командовать. — Гроу ногой подтянул стул на колесиках и оперся на спинку. — С высоты драконьего помета и власти, данной тебе городом Мэйстоном и папочкой.

— В отличие от тебя я не привык бежать от ответственности, Гранхарсен.

— В отличие от меня ты даже врезать за свою женщину не можешь.

— Желаешь проверить? — холодно, ну очень холодно поинтересовался Рэйнар.

— С удовольствием. Давно не возил физиономией по ковру никого настолько высокопосаженного.

— Здесь

нет. Ковра.

— Какая жалость. Но плитка тоже сойдет.

Алое пламя полыхнуло мгновенно, в лицо мне ударил сильный знойный порыв, напоминающий ветер в пустыне. Стул вылетел из захвата Гроу, ударился о стену, и его глаза захлестнула сумасшедшая зелень, взрезанная вертикальными зрачками. В кабинете ощутимо потеплело градусов так на десять.

— Э… можно вас на минуточку? — Я вскинула руку.

— Не сейчас.

— Нет.

Ответ прозвучал одновременно, один — от Рэйнара, другой от Гроу. Напряжение закручивалось между ними в тугие вихри в прямом смысле, потому что даже воздух сгустился и пошел едва уловимой рябью. Стены шкафчика с лекарствами задрожали, графин с водой на столе тоже.

— Вышли оба.

Кажется, это правда сказала я. По крайней мере, голос точно принадлежал мне, а вот что за существо в меня вселилось, понять было сложно. Именно оно толкнуло в спину, заставляя расправить плечи и сесть на кушетке. Видеть себя я сейчас не могла, но подозревала, что льда в голосе и глазах хватило на весь Ферверн. И даже Аронгаре чуть-чуть досталось, потому что, казалось, в кабинете снова можно было нормально дышать.

— Мне только что было плохо. Очень плохо, но я понимаю, что вам жизненно важно выяснить, кто из вас круче. Поэтому можете возить друг друга чем угодно, где угодно и по чему угодно. Только не здесь.

Рэйнар медленно перевел тяжелый взгляд на меня. Странно, но даже под ним было легче, чем несколько мгновений назад, когда они смотрели друг на друга. Я чувствовала, как усмиряется пламя изначальных стихий, продолжая смотреть ему в глаза.

— Благодарю, — сказала я и откинулась на спинку кушетки.

— Жду тебя завтра на репетиции. — Гроу махнул рукой и направился к двери. — Выспавшуюся и отдохнувшую. Сунешься на сцену сегодня — уволю.

Он не остановился и не обернулся, просто вышел, и только тогда Рэйнар шагнул ко мне. На этот раз голос его прозвучал глухо:

— Прости. Я не должен был.

— Не должен. Вот именно. — Мой дрогнул, но я усилием воли вернула его в прежнее состояние, которое помогло продержаться в самом начале. Если тогда помогло, значит, и сейчас сработает. — Не должен был, Рэйнар. Дороже тебя у меня нет никого. Ты мое дыхание и моя жизнь. Когда мы расстаемся, я закрываю глаза и представляю тебя. Я пою для тебя, я не хочу больше представлять, каково это — без тебя. Но там… — Я указала на дверь. — Люди, которые в меня верят. Люди, у которых скоро премьера. И для многих из них она станет прорывом. Там часть моей жизни. Очень важная часть, и если ее убрать, останусь… я, но уже не та, которую ты когда-то знал.

Удивительно, но, несмотря на бушующие внутри эмоции, мне до сих

пор удавалось говорить спокойно. Настолько, что я сама поражалась себе.

— Вчера я собиралась уйти, — сказала тихо. — Уже решила. Предупредила Танни о переезде в Скай Стрим и хотела поговорить с тобой сразу после того, как уволюсь. Но сегодня посмотрела им в глаза и поняла, что не могу бросить их, не могу разрушить все, что мы создали вместе. Скажи, эта постановка действительно может тебе помешать? Действительно…

На последнем слове голос все-таки сорвался, а на глаза навернулись слезы. Впрочем, и голос, и слезы я сдержала и отвернулась. На миг. Чтобы скрыть то, что уже давно стало явным. Без слов.

— Может повредить твоей репутации? — твердо закончила я, проглотив ком в горле.

И посмотрела на Рэйнара, ожидая ответа.

Слов не последовало: вместо них меня просто обняли, зарывшись лицом в волосы. Так крепко, что я не могла даже вздохнуть.

— Пламя мое, — выдохнул он. Скользнув горячим дыханием по шее, отчего кожа сразу покрылась мурашками. — Я схожу с ума, когда вижу тебя рядом с другими мужчинами. Ничего не могу с собой поделать, Леона, это выше моих сил.

— Мне не нужны другие, Рэйнар, — сказала тихо. — Только ты. Я твоя, насколько это вообще возможно. Твоя… наверное, с той самой минуты, когда впервые увидела тебя. Просто я так отчаянно этому сопротивлялась, так отчаянно бежала от этого чувства, что даже моя звериная суть не верила в то, что у нас что-то получится.

— А теперь поверила? — глухо спросил он.

Я слабо улыбнулась и все-таки подняла голову.

— Ты разве не чувствуешь?

Замерла, прислушиваясь к уютному чувству близости, и… с головой окунулась в странный, исходящий от дракона холод. Холод, эхом отозвавшийся во мне.

— Рэйнар, — прошептала взволнованно. — Что случилось?

Он помолчал (не выпуская меня из объятий), но потом все-таки произнес:

— Совет вынес решение о пожизненной таэрран. Для тебя.

У меня пропал голос.

И не только голос, пропало вообще все, включая даже мысли, — на время. Я обхватила себя руками и уставилась в одну точку. Сердце внутри диковато подпрыгивало, в такт рвано выскакивающему по кусочкам осознанию.

Пожизненная таэрран.

Огонь, запертый навсегда.

Никогда больше не почувствовать струящееся сквозь пальцы тепло, не отправить призыв, не услышать отзывающегося на него зверя — могущественного и первозданного, как пламя, как огненное сердце Аронгары, как наш мир.

— Когда? — хрипло выдохнула я.

— Не важно.

— Не важно?

— Я этого не допущу.

Было что-то такое в его голосе, а может быть, в его взгляде — хищное, настолько звериное, даже жестокое, что я вдруг отчетливо поняла: не допустит. Любого сожжет, кто попытается ко мне подойти, причем не уверена, что не в прямом смысле этого слова. Холод, который я почувствовала минутой раньше, предназначался не мне. Им. Всем, кто принял такое решение.

— Рэйнар. — Я коснулась его окаменевшей руки. — Ты хочешь оспорить решение Совета?