Между двух огней
Шрифт:
— Илиада?
— Пособие для юных Ахиллесов, — с самой невинной улыбкой пояснила девушка. Запомнила наш старый разговор. — А ты мне что подарил?
— Открывай и увидишь, — усмехнулся я ее нетерпеливости. Впрочем, мне и самому не терпелось увидеть ее реакцию на подарок. Я долго его искал. «Сердце вампира» — один из самых дорогих ювелирных наборов. В прошлых столетиях юноши из богатых династий дарили украшения из него своим избранницам. Это было символично. «Сердце вампира», ожерелье, — это крупный рубин, заключенный в платину, словно в клетку. Так и сердца юношей навсегда принадлежали
Внезапно ее лицо побелело. Хриплый звук вырвался из горла волчицы, и она, словно в испуге, отступила назад.
— Соня? — я и сам был испуган. Я мог представить себе любую реакцию, но только не такую. Трясущимися руками Соня поставила коробку на стол. — Соня…
— Драй, — одернул меня Роберт и покачал головой. Да что здесь вообще происходит? — Соня, иди выйди на улицу. Тебе надо подышать, — мягко попросил оборотень.
— Думаешь? — шепотом спросила она. В глазах девушки был ужас. Мне не доводилось видеть ее в таком состоянии.
— Иди, — кивнул Роб. — Кеннет, Лиззи, составьте ей компанию.
— Хорошо, Флат, — кивнул Койот, и, взяв Соню за руку, направился к входной двери.
— Роберт, — повернулся я к оборотню, — что происходит?
— «Сердце вампира».
— Да, а что?
— Все дело в Диего.
Знакомое имя сбило меня с ног. Как я не догадался.
— Он тоже ей подарил?
— Да, — подтвердил мою догадку мужчина. — И тоже на рождество. Прежде они скрывали свои отношения, а в рождество он решил объявить всем. С того дня и начались события, приведшие к его смерти. Ты сильно напугал ее, Франциско. Я знаю Соню долгие годы, и вряд ли есть на свете что-то еще, что может дезориентировать ее сильнее.
— А что стало с «сердцем вампира».
— Оно осталось с Диего. Навсегда.
Прекрасно, значит, ее первый муж похоронен с такой же цепью на шее. Молодец, Драй, сумел выбрать подарок.
Перебив Роберта на полуслове, я выскочил из зала. Мне надо было найти Соню.
Я вышел на морозный воздух и вдохнул поглубже, надеясь успокоиться и подумать. Но мне это не удалось. В тишине декабрьского утра я услышал плач Сони, доносившийся с заднего двора. Здорово! Просто замечательно! Она у него на могиле. Опять! И я сам загнал ее на кладбище. Наплевав на все, я бросился к ней, но моим глазам открылось не та картина, которую я ожидал увидеть.
Лорейн сидела на снегу, и, плача от боли, пыталась перевязать рану на собственной руке. Снова эта проклятая пума мучает ее. Я вышел из тени, которую отбрасывало поместье, и подошел к своей бывшей невесте.
— Давай помогу, — я опустился на снег рядом с ней.
— Я сама справлюсь, Франциско, — она больше не называла меня Франко и не смотрела мне в глаза.
— Лорейн, не глупи, — я попытался отобрать у нее бинт, которым она все еще пыталась остановить кровь. Я заметил, что ее запах изменился. Теперь, даже в человеческом теле, она пахла как кошка. Эл подняла на меня полный горечи взгляд.
— Драй, отойди.
Лорейн.
— Эл, нам нужно поговорить, — Драй, все-таки, отобрал у меня бинт, который накануне я бросила в карман, зная, что пума непредсказуема. Я закусила губу, пока он перевязывал мою руку. Всю ночь я провела в лесу, не в силах взять под контроль сознание кошки. Хуже всего, что она смогла захватить мое, и, даже обернувшись, я продолжала бежать на четырех конечностях, разодрав руки.
— Нам не о чем с тобой разговаривать, — я встала, собираясь оставить Драйя наедине с самим собой. Хотя общество Сони ему наверняка нравилось больше. К черту, теперь это не важно.
— Лорейн, стой! — он попытался меня остановить, схватив за здоровое запястье. — Тебе нельзя продолжать борьбу за место альфы. Она же угробит тебя!
— А тебе какое дело? — я злобно уставилась на него. Меня жутко злило лицемерие этого человека. Я прекрасно знала, что ему наплевать на меня. А еще то, что они с Соней спят вместе. Это злило меня еще больше.
— Мы же не чужие люди… — он продолжал крепко сжимать мое запястье.
— Чужие, — бросила я и попыталась вырваться из захвата, но, будучи в таком плачевном состоянии, ничего не смогла сделать. Он оказался сильнее меня.
— Лорейн, я… — он хотел продолжить уговоры, но нут я не выдержала. Все, что накопилось во мне за все эти месяцы, вырвалось наружу.
— Что ты?! Больше никогда меня не бросишь? Или сделаешь меня счастливой? — я подошла так близко к нему, что чувствовала его дыхание собственной кожей. Мне хотелось все высказать ему в лицо. — Не надо, Драй! Я больше не верю ни тебе, ни твоим словам. Отпусти меня, я хочу уйти. Я должна уйти. Я буду только с теми, кому я нужна.
— Ты не выстоишь даже против новообращенного серого, — в его голосе зазвенела сталь. Похоже, что мои слова задели его. Вернее его собственные слова, которые звучали из моих уст издевкой. Гнев волной поднимался из глубин моего сознания.
— Я сама во всем разберусь, Драй! Не лезь в мою жизнь, тебе в ней больше нет места, — я выплюнула эти слова ему в лицо, а он по-прежнему продолжал сжимать мое запястье. — Я тебя ненавижу! Иди к своей драгоценной Соне, и оставь меня в покое! Я не выйду за тебя! Никогда!
Ненависть тяжелым покрывалом опустилась на мои плечи, и я перестала себя контролировать. Наконец-то, мне удалось освободить свою руку, и через мгновение на снегу уже стояла черная пума. У меня больше не было сил оставаться в своем человеческом теле.
Как гром среди ясного неба меня поразило то, что я ясно увидела, почему пума так изводила меня. Я ошибалась с самого начала. Она ненавидела не меня. Целью ее ненависти был Франциско. Моя любовь к нему доводила ее до бешенства. А я до сих пор видела своего волка в том, кого на дух не переносила она. Моя вторая сущность была, своего рода, моей темной стороной. Поэтому она так противилась мне и моему контролю. Но теперь наши мнения сошлись.