Между двух войн
Шрифт:
Услышав о городе сворков, Райлин насторожился.
– Я никогда там не был и не стремлюсь познакомиться со сворками, – ответил он.
– Неужели даже ты их побаиваешься? – Карайа в притворном изумлении всплеснул руками. – Ну, хорошо. Тогда поступим следующим образом.
11
В Беркене жизнь потихоньку входила в прежнее русло. Погибшие были простыми жителями, поэтому городские власти предоставили семьям оплакивать свои потери самим.
Приехавший в город Карайа
Никто не стал углубляться в причины происшедшего, что еще больше укрепило Джоэла Линдена в том, что он поступил правильно, освободив Амбрустера. Проведенное им лично расследование выявило весьма неприглядную картину.
– Итак, – начал комендант, стоя на плацу, где он выстроил весь личный состав – шесть самых надежных своих людей, которые и охраняли теперь ворота, – кто может объяснить, по чьему приказу без меня, коменданта города, были распахнуты врата?
Стражники стояли, опустив головы и растерянно потупив глаза. Наконец решился высказаться пожилой сержант, в честности и тупости которого не приходилось сомневаться.
– Говори, – сурово бросил комендант.
– Мы солдаты, наше дело подчиняться приказу. Ежели, к примеру, вы заболели, то мы должны подчиняться следующему по званию? Разве не так? – Он поднял глаза и посмотрел на коменданта с легкой укоризной. – Вы лежали, так сказать, больной. Один из ваших помощников велел приступить к открытию ворот. Приказ надо исполнять, а то как же иначе? Ежели солдаты не станут исполнять приказ, то что же тогда будет со всеми нами?
Сама мысль о том, что можно не исполнить распоряжений вышестоящих офицеров, показалась старому вояке столь занятной, что он даже позволил себе улыбнуться в усы.
– Иное дело, – рассудительно продолжал сержант, – ежели кто по глупости шагнул широко, да штаны при этом порвал.
– Если бы он только штаны порвал, то ходил бы сейчас с голым задом. Он же не только сам погиб, из-за него убиты горожане. Да что там горожане, – досадливо махнул рукой Линден, – под сомнение поставлен мой авторитет.
Комендант распустил подчиненных. Ему было неприятно сознавать, что он не сумел разобраться в одном из своих заместителей, который считался человеком верным и честным.
Черное предательство Джоэл Линден расценивал как подлость по отношению лично к себе. Это не только огорчало и расстраивало коменданта, но и заставляло усомниться, правильно ли он себя держал с этими неблагодарными подчиненными, не был ли слишком мягок и либерален.
Единственным утешением стала потерянная, багровая физиономия Клифа Уотертауна, спешащего в городскую ратушу. Его горящие выпученные глаза свидетельствовали о состоянии крайнего душевного расстройства.
Линден понял, что констебль узнал о побеге заключенного. И обрадовался еще больше. Если бы не собственный промах, толстяк бы давно вертелся возле коменданта, выражая притворные соболезнования, и лез бы со своими дурацкими рекомендациями
«Покрутись, толстый клоп, – злорадно думал Линден, – подумай своими мозгами жужелицы, как узник смог сбежать. А потом попробуй оправдаться перед хозяевами».
Несчастье другого привело коменданта в хорошее расположение духа. Он постарался вычеркнуть досадное происшествие из памяти, решив, однако, впредь внимательнее следить за своими доверенными помощниками. Ибо верить нельзя никому.
Накануне вечером, крепко заперев камеру с Майклом Амбрустером, констебль хорошо отметил радостное событие. Поэтому заснул поздно, предварительно повелев не будить его ни в коем случае.
Однако нападение вивверн вынудило его проснуться. Голова раскалывалась после вчерашних возлияний.
Первым делом констебль отправился полюбоваться на жалкое состояние заключенного. Пусть тоже просыпается, если вообще смог уснуть.
Весело насвистывая и гремя связкой ключей, Клиф в сопровождении двоих охранников спустился в подземелье, отпер замок и громко постучал в дверь.
– Мы люди тоже воспитанные, обращение вежливое понимаем. – Констебль подмигнул своим сопровождающим. – Разрешите войти в ваши апартаменты, ваша светлость великий аристократ, богатый лендлорд, завтрашний корм для червей. – С этими словами Уотертаун крепким пинком распахнул дверь.
Три факела ярко осветили помещение. Констебль не верил своим глазам. Камера была пуста. В растерянности он приказал обыскать помещение.
Приказ довольно глупый и бессмысленный, и Клиф это прекрасно понимал. Но не может же человек вот так взять и бесследно испариться! Это же немыслимо!
Тут его озарила счастливая мысль. Он перепутал камеры. Уотертаун выскочил в коридор и стал отпирать соседние клетушки. Но все-таки пришлось признать, что узник сбежал.
«Лучше бы он умер от горя или удавился. Что я скажу Карайе Дархму?»
Так и не найдя ответа на вопрос, толстяк поспешил в ратушу сообщить неприятную новость.
По дороге он даже не заметил коменданта. В другое время, конечно, он бы не упустил момента выразить ему свои искренние соболезнования по поводу неумения подбирать подчиненных.
Но сейчас он молил всех богов Золотого леса, чтобы величественный старец отнесся к случившемуся с пониманием и не лишил его звания констебля.
Все с изумлением смотрели на бегущего мелкой рысью Клифа Уотертауна. Обычно он шествовал с приличествующей его званию важностью и степенностью. Не обращая внимания на расспросы стражи, Клиф ворвался в комнату, где находился Карайа Дархм.
12
Старец только что вошел. Он говорил с народом, чего терпеть не мог. Эти глупцы воображают, что потеря нескольких человек имеет хоть какое-то значение для великого города. Вопли и стенания простолюдинов раздражали его.