Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы
Шрифт:
23 апреля командир соединения приказал принять бой. Еще до рассвета все сотни были на оборонительных позициях и лежали в вырытых собственными руками окопах. Курень командира “Мамая” (в который входила моя сотня) занял оборонную линию со стороны Гурбенской лесопилки до горы Балярня. Моя сотня прикрывала левый фланг от Гурбенской лесопилки и далее до Майданского болота включительно. Как только начало светать, в восточном участке нашей линии разгорелся отчаянный бой. От пальбы, разрыва гранат, снарядов и мин не было слышно людского голоса. — “Это бьется курень “Строчана” — говорили друг с другом повстанцы.
На участке моей сотни враг несколько раз пробовал наступать, но небольшими группами. Каждое наступление было отбито без собственных потерь. После захода солнца ударил мороз. Повстанцы разложили в ложбинках огонь, чтобы немного
24 апреля, еще не зашло солнце, как снова начался кровавый бой. Враг всей своей армией навалился… В полдень из всех сотен к куренному командиру “Строчану” пришли “пэтээрщики” (те, у которых были ПТР — противотанковые ружья), так как враг начал наступление на его участке большим соединением танков.
Заревели разными голосами большевистские танки, а в воздухе появились разведывательные самолеты и начали кидать на наши позиции бомбы. В разгар отчаянной борьбы было уничтожено свыше десяти вражеских танков и отбито ряд вражеских атак. Повстанцы бились как львы. Кидались со связками гранат под вражеские танки (явное художественное преувеличение. — А. Г.), точным огнем косили ряды врага…
Как настала ночь — мы подготовились к прорыву. Один удар — и отряды вышли за большевистские линии и подались в разные направления….» [322] .
322
Там само. С. 19–20.
Как пишет уже упоминавшийся Свистун («Ясень»): «Наши потери — 80 повстанцев убитыми, 100 ранеными, убитых на следующий день большее[иками], 200 убитых новомоб[илизованных] мужчин и немцев (в свое время отбитых повстанцами у красноармейцев с целью обмена на оружие. — А. Г.); с[выше] 400 убитых, с[выше] 300 пойманных (из мобил [изованных] и гражданок [их]). Болыпев[ики] потеряли 800 человек убитыми» [323] .
В этот раз повстанцам удалось прорваться из окружения. И, если доверять данным о потерях, и учитывать результаты боя, операцию можно считать относительно удачной.
323
Там само. С. 19.
С УПА боролись не только боевые формирования Красной армии, но и армейская контрразведывательная структура СМЕРШ: «Смерть шпионам» или, по другой версии, «Специальные мероприятия по раскрытию шпионажа» — созданная в 1943 г. организация с двойным подчинением — Наркомату обоону (т. е. напрямую Сталину) и НКГБ. Смершевцы не только «присматривали» за Красной армией, но и «чистили» занимаемые территории от шпионов, диверсантов и «контрреволюционных элементов». Излишне и говорить, что методы действий СМЕРШа — избиения, пытки, шантаж, расстрелы — наводили ужас на население украинских сел. Обычной практикой смер-шевцев было согнать мужское население села в какое-то помещение, а потом с помощью угроз и избиений выколотить из украинских мужиков информацию о том, кто из местных жителей служит в УПА или поддерживает оуновское подполье.
Для сотрудников этой спецслужбы был характерен крайне низкий уровень профессионализма — даже в сравнении с НКГБ и армейской разведкой. Нередко туда набирались вообще малограмотные люди. Поэтому роман и фильм «В августе 1944-го», изображающие сотрудников СМЕРШа проницательными Шерлок-Холмсами, не является образцом даже социалистического реализма.
Красную армию использовали против повстанцев и сразу же после окончания войны, в частности, когда ее части возвращались в СССР из Германии. Но желаемого эффекта это не принесло. Военные, проводившие ранее фронтовые операции, столкнулись с абсолютно другим типом боевых действий — войной партизанской. Кроме того, настроение солдат и офицеров КА, а с 1945 г. — Советской армии, не способствовало успешной борьбе против УПА.
Генерал Петр Григоренко свидетельствует: «Мои бывшие подчиненные (по 8-й дивизии) заезжали ко мне в Москву и с возмущением и болью рассказывали, как они жгли и разрушали дома заподозренных в помощи повстанцам, как вывозили в Сибирь семьи из
Нередки были случаи, когда красноармейцы проходили сквозь лес, громко переговариваясь и шумя, а при контактах с отрядами УПА воздерживались от применения оружия.
324
Григоренко П. В подполье можно встретить только крыс… С. 292.
«…Осенью 1944 года в районе действий куреня “Месники” группы “УПА-Запад” под г. Любачив на Люблинщине на украин-ско-польском этническом пограничье ее (агитацию. — АХ) организовал проводник ОУН-Б в Закерзонье Ярослав Старух. Он, в частности, распространил листовки о Тихом Доне и “донской вольнице” среди бойцов дислоцированной тогда в этом районе 1 — й дивизии донских казаков. После этого ее бойцы корректно обращались с украинским населением и совсем не демонстрировали желания воевать против повстанцев. Были случаи, когда казаки не стреляли при встрече с национальными партизанами, давали лишнее оружие, предупреждали про известные их разведке акции диверсионных групп НКВД» [325] .
325
Боляновський А. Українські військові формування… С. 306–307.
Зафиксированы многочисленные факты переходов в УПА красноармейцев-украинцев, да и не только украинцев. Но с 1945 г. повстанцы отправляли перебежчиков обратно, опасаясь шпионажа.
Однако, в целом Красная армия была для УПА опасным врагом не только во время «перехода фронтов», то есть весной — летом 1944 г., но и в дальнейшем.
Военные боролись с повстанцами не только прямым путем.
Как и планировали высшие партийные органы Украины [326] , мобилизации в КА стали одним из методов снижения повстанческого движения. Призванных «инфильтровали» спецслужбы, выявляли среди них членов ОУН, Юношества (Юнацтва) и симпатизирующих — к ним и членам их семей применяли репрессии. Остальных частично направляли на фронт, частично — в восточные районы УССР и даже на Урал, на принудительные работы — но не в заключение. Несмотря на «инфильтрацию», новобранцы из западных районов УССР часто дезертировали или перебегали на сторону немцев. «Так, в донесении политуправления 1-го Украинского фронта от 30 сентября 1944 г. сообщалось, что за период с 4 по 25 сентября 1944 г. перешли к врагу 172 бойца и младших командира из числа жителей западных областей Украины, в том числе 73 во время боя и 99 — с передового края обороны» [327] . Учтем, что этот переход был совершен в сентябре 1944 г. — всего за 8 месяцев до конца Третьего Рейха.
326
ЦДАГО. Ф. 1, оп. 23. спр. 930.
327
Кентий А.В. Українська повстанська армія в 1944–1945 рр… С. 68.
Уже упоминавшийся уроженец Вильнюса Илья Йонес, проведший во Львовской области оккупацию, по приходу Красной армии был в нее призван. В мемуарах он свидетельствует о том, что уроженцы Галиции часто уходили к немцам. Йонес описывает случай, когда он предотвратил переход группы западных украинцев на сторону немцев, и получил за это орден Красного Знамени. После задержания и трибунала перебежчики были расстреляны перед строем, а их могилу по приказу офицеров утрамбовали сапогами солдаты всей дивизии [328] .
328
Yones, Eliyahu Die Strasse nach Lemberg… S. 177–179.