Между львом и лилией
Шрифт:
– Да, англичане, – ответил Кузьма.
– И что теперь будет?
– Биться с ними будут, вот что. Если они наше селение найдут, то запросят подмогу, и индейцам тут не жить. Опять придется все бросить и бежать. Ведь эти ироды вырежут всех. Они ни баб, ни детишек не пощадят. Вон, когда я у макуасов жил, мне рассказывали, что губернатор Массачусетса Уильям Шерл платит сорок фунтов за скальп индейца-мужика и двадцать фунтов – за скальп бабы. Большие деньги, между прочим… Вряд ли здесь по-другому.
Хасим и Рустам переглянулись. Вот она, первая кровь… Быстро же… Но выбора у них не было. Англичане большими силами выйдут
– Сколько их? Откуда идут? Далеко отсюда?
– Этот воин – его зовут Скачущий Олень – говорит, что две руки будет – человек десять. Идут они с восхода, – Кузьма махнул левой, невредимой рукой в сторону леса. – Здесь скоро будут, вроде в верстах трех-четырех отсюда. Надо уходить побыстрее. Они, хоть сразу и не нападут, но пошлют за своими, а те к вечеру будут здесь.
Хасим и Рустам еще раз переглянулись между собой.
– Кузьма, скажи индейцам, чтобы они не вздумали пока соваться в лес. Иначе мы и их можем порешить под горячую руку. Мы сами с этими охотниками за скальпами разберемся.
Оба, не сговариваясь, быстрым шагом зашагали в сторону своих. Подходя к дневке, Хас на ходу скомандовал:
– Группа, к бою! Готовность десять минут! Рюкзаки не берем!
Парни, привычные к подобным делам, быстро облачались в разгрузки, разбирали оружие, досылали патрон в патронник и строились в одну шеренгу по подгруппам.
– Внимание! – произнес Хас. – Время и судьба все решили за нас. Сейчас к нашему лагерю по лесу подбирается отряд англичан, человек десять. Хотят выследить индейцев и затем напасть на лагерь. Если нападут на лагерь – то разбираться не будут, кто тут индеец, а кто – нет. Задача: выдвинуться в лес. Группу англичан обнаружить и уничтожить. Одного оставить живым. Надо поговорить с ним. Засаду ставим следующим образом – тыльник выделяет наблюдателей, обнаруживает англичан, пропускает их мимо себя, передает по радейке нам, и дальше следит, чтобы ни одна британская морда живой не сбежала. Два ядра садятся вдоль дороги, дистанция от дороги двадцать-тридцать метров. Интервал между подгруппами десять метров. Головняк садится поперек тропы в двадцати-тридцати метрах от нас. Короче, ставим классическую «Г-образную» засаду. Местность позволяет. Снайпера не работают, только наблюдают. Пулеметчикам расход БК разрешаю полста выстрелов. По моей команде. Давить не надо. Их там мало и оружие у них кремневое. Они стреляют метко, но перезаряжают свои «зверобои» долго. Все работают одиночными или отсечками. Хочу видеть: ван шот – ван килл [46] . Вопросы?
46
One shot, one kill – один выстрел, один труп.
– Где их искать-то в лесу? – спросил Мажор.
– Элементарно, Ватсон. Они охотники, а, значит, идут по индейским следам. Индейцы доведут нас до тропы, по которой они возвращались. Еще вопросы? Нет? Хорошо. Джентльмены, каждый из вас знает, что ему делать. Давайте пойдем и немного поработаем.
Группа повернулась направо и порысила в сторону леса.
12 июня 1755 года. Долина реки Джуниаты. Томас Форрестер Вильсон, траппер и трейдер, бывший студент
Минут через десять после того, как босс с ребятами нас покинули, я посмотрел на Робина Хейза – именно он был правой рукой нашего командира – и мотнул головой в сторону Оделла. Тот подошел к незадачливому натуралисту и спросил:
– Ну, что скажешь, хирург? Развязывать тебя пока не буду, а вот кляп могу вынуть. Но только когда пообещаешь хорошо себя вести. Если согласен, то кивни.
Джонни кивнул, и Хэйз вытащил грязную тряпку из его рта. Оделл закашлялся, а Хэйз отеческим тоном сказал:
– Здесь тебе не Нью-Джерси, где и индейцев-то, наверное, почти не осталось. Здесь они – хуже диких зверей. Особенно местные, сасквеханноки. У них у многих есть ружья – когда-то им раздали их шведы. Они убивают наших людей, насилуют наших женщин, и вообще, чем быстрее мы их уничтожим, тем лучше.
Хэйз говорил неправду – я-то знал, что сасквеханноки на самом деле весьма миролюбивое племя. Воюют они только тогда, когда на них нападают, а про насилие в отношении женщин я не слышал ни разу. Да и Оделл, судя по физиономии, не поверил Хейзу, но ничего не сказал.
Впервые про заказ на уничтожение сасквеханноков я услышал после того, как наши ребята вырезали какую-то их деревню милях в тридцати от Монокаси. Мне, к счастью, в этом участвовать не пришлось – как нового человека в группе, меня оставили в дозоре. Но выстрелы я слышал, да и трупы видел своими глазами – а там были все – от стариков до младенцев. Меня от такого зрелища вырвало, за что Скрэнтон с компанией заставил именно меня, плюс Артура Честера, еще одного новичка, которого точно так же стошнило, побросать мертвые тела в овраг. Деревня была чуть в стороне от маршрута солдат Брэддока, и Скрэнтон решил, что трупы можно не засыпать.
Нас с Честером Скрэнтон взял к себе в Монокаси, за половинные паи («вы же новички»). Речь шла лишь о сопровождении группы Брэддока до форта Дюкень, хотя шеф туманно намекнул про какие-то «дополнительные заработки».
Чем Артур ранее занимался, не знаю. А я до этого торговал с индейцами, но не здесь, а западнее, пока меня не схватили и не побили новые конкуренты. Забрав ружье, нож, деньги и весь запас шкур, они подожгли построенную мною избушку, и их главарь напоследок бросил:
– Еще раз тебя увидим, пеняй на себя. Это теперь наша территория.
Денег у меня почти не оставалось – в углу избушки в землю была зарыта кубышка с четырнадцатью испанскими долларами, которую, к счастью, бандиты не нашли. Этого не хватало даже на новое ружье, без которого жизнь трейдера была невозможной. Подумав, я отправился в Вильямсбур, к родителям. Шел недели три, сторонясь каждой тени – меня не только медведь, любой волк бы убил на раз – из оружия же у меня была лишь палка с острым наконечником, выдернутая из тына избушки, из еды – ягоды и другие «дары леса». Два раза заходил к знакомым индейцам, которые меня кормили – что ни говори, а краснокожие, которых я знаю, пусть не «благородные дикари» из трудов герцога де Лаонтана, но намного более приличные люди, нежели большинство белых, часто даже родственников.