Между нами химия
Шрифт:
Сейчас бы свалить к себе, зарыться под одеяло в своей холостяцкой конуре и спать… Постараться забыть обо всем, о Жене и наших вечных ссорах, о болезни отца и его глупом ультиматуме, обо всем… Как же я устал!
Но я не могу уйти сейчас. Потому что чувствую ответственность. За Юльку, потому что тетя Лена мне голову оторвет, если с ее любимой дочуркой что-то случится. Ведь взамен на вкусные обеды я пообещал следить в оба глаза. И я честно это выполняю, правда, выполнять особо нечего. Юля — тот еще домосед, вернее, общагосед… Периодические
Но еще большую ответственность сейчас несу за Женю. Потому что я, похоже, опять обидел ее. Ну да, как обычно. И из-за этого малышка налегает на шампанское, что мне совершенно не нравится. И учитывая то, что ее достаточно разнесло после первого стаканчика (а иначе объяснить ее смелость по отношению ко мне я просто не могу), то даже боюсь представить, что будет дальше!
Голова трещит, в висках стучат ненавистные басы. Не люблю я эти тусовки, а еще больше — эту дурацкую клубную музыку.
И уже в туалет хочется, а то последние 3 часа то и дело наблюдаю за девчонками. Зад онемел, столько времени сидеть на одном месте. А танцевать под эти бесконечные бум-бум-бум я не могу.
Откуда, спрашивается, у девчонок столько энергии? За эти три часа они не сели ни разу. Отлучались буквально на 2–3 минуты, чтобы пропустить по очередному стаканчику шампанского…
С ума сойти… Нет, я больше не выдержу. Мне срочно нужно удалиться в заветную комнату, а то рискую быть не просто Фредди, а мокрым Фредди.
Еще раз бросаю взгляд на Женю с Юлей. Надеюсь, эти две красавицы ничего не учудят за минуты моего отсутствия. Они могут, я знаю.
Твою ж… Меня не было всего минуты три, ну ладно, максимум пять…
И что я вижу? Женька во всю вытанцовывает на столике, где до сих пор стояли бутылки шампанского. А Юля (хоть эта не подражает ее примеру), пытается снять свою подругу.
Походу, Жене на сегодня хватит. Блин, всего пару стаканчиков шампанского, и ее так разнесло. Юля осматривает толпу в поисках кого-то. Замечает меня и умоляет глазами помочь. Остальная компания свистит и веселится, поддерживая юную красавицу.
Воодушевленная поддержкой публики, Женька выгибается, словно кошечка, аккуратно стягивает один сапог и бросает в возбужденную толпу. Только этого сейчас не хватало!
Злюсь и пробиваюсь к импровизированной сцене. Хотя сделать это непросто, учитывая, что лицезреть сие зрелище собрались практически все сегодняшние посетители клуба, и не только первокурсники.
Кое-как мне удается растолкать разгоряченную публику. Хватаю Женю за бедра и снимаю со столика.
— Ээээ, — слышу недовольные голоса, в особенности мужской части толпы.
— Не сегодня, ребята! — рычу так, что все сразу же умолкают, и ни один не пытается противостоять мне.
Несу Женю на руках, а Юля тащится следом, прихватив с собой Женин сапог.
— Юль, не ожидал от тебя такого. Ты чего ее спаиваешь? Не видишь, она ведь никакая! — Юля потупляет взгляд и смотрит
— Прости… Но она совсем чуть-чуть выпила. Я не ожидала, что она так расклеится. — Только недовольно махаю головой и при этом ворчу, как старый дед.
Но мне совсем не претит близость Жени. Напротив, я даже рад, что все так получилось. Впервые держу ее на руках — она словно пушинка, такая невесомая. И я боюсь, что она сейчас растворится в моих руках, и это окажется просто сном.
Юлька уже успела забрать нашу верхнюю одежду, а я продолжаю находиться в какой-то прострации… Сегодня со мной происходит что-то странное. И вот даже сейчас. Кажется, в этом мире есть только мы вдвоем. Кажется, я поглощаю ее душу в себя, но при этом всецело отдаю ей свою душу. Вы когда-то испытывали что-то подобное? Я, нет… До сегодняшнего дня. И что бы это могло значить?
Надеваю пальто и шапку, а после наблюдаю за тем, как Юля одевает куртку на Женю. И Золотарева еще при этом сопротивляется. При этом сама на ногах еле стоит и с трудом шевелит языком, пытаясь что-то сказать.
— Жень, нельзя ее в таком виде в общагу. Ольга Матвеевна не пропустит. А если и пропустит, потом нажалуется ректору. Женька ведь отличница, староста. Ей нельзя, это повлияет на ее репутацию, — Юля смотрит так растерянно. Понимает, что отчасти сама виновата. А теперь старается сообразить, что же делать дальше.
— Так давай погуляем немного. Морозный воздух отлично отрезвляет.
— Кирсанов, ты сдурел? Тебе легко говорить, в штанах зимних, не удивлюсь, если еще и рейтузы снизу. Ты посмотри на наши ноги. В тоненьких колготках не далеко и обморожение заработать.
— А разве в общагу так поздно кого-то впускают?
— Нет, я специально окно полностью не заперла, чтобы мы смогли влезть. Но сам понимаешь… Женя в таком виде и по ступенькам добраться не сможет, не то, что через окно…
За разговорами не заметил, как дошли к общаге. Ну как дошли. Кое-кто допорхал, как бабочка, на моих руках.
— Жень, возьми ее к себе, а?
— Ты в своем уме? Это же Золотарева! Она меня утром придушит, если узнает, что мы ночевали в одной квартире…
— Не придушит. Я все ей объясню сама, честно-причестно. Жень, выручай, а… Другого варианта сейчас нет.
А чего я собственно возражаю? Ведь сам не против, чтобы Женька заночевала у меня, оставила свой волшебный запах в моей квартире.
— Ладно, Юль. Только давай так, я… То есть, мы, не уйдем, пока не убедимся, что ты на месте!
— Жень! Ты — настоящий друг.
Наблюдаю за потугами Юли, которая пытается вкарабкаться на второй этаж по сливной трубе. Ну да, размечталась. Это не так легко, как кажется на первый взгляд.
— Придется тебе чуть-чуть на лавке посидеть. Она холодная, но я должен помочь Юле! — Женя только что-то булькает в ответ. Серьезно, ничего не разобрать. А мне даже нравится, когда Золотарева в таком состоянии. С ней даже можно нормально «общаться».