Между нами и горизонтом
Шрифт:
— У тебя нет лодки, Салли. Как ты можешь быть гребаным добровольцем береговой охраной без гребаной лодки? — Лицо Майкла все еще красное. Нахмурившись, он вытирает рот тыльной стороной ладони.
Салли только качает головой, свирепо глядя на собеседника, а затем направляется обратно к своему грузовику.
Майкл, похоже, воспринимает это как дурной знак.
— Ты же не серьезно, Салли. Чертов безумец. Ты не можешь выйти на эту воду на проклятом «Зодиаке». Она не сможет справиться с волнами. Ты утонешь вместе с ними, если попытаешься.
— Тогда я умру на воде вместе с ними, не
— Ты больше не в армии, Флетчер. У тебя нет команды парней, чтобы провернуть это. То, что ты направляешься туда, не благородно и не достойно восхищения. Это безрассудно.
— Иди домой, Майкл.
— Будь благоразумен, Салли.
Люди, собравшиеся на пристани, не следуют за Майклом и Салли, как я. Они стоят как вкопанные, наблюдая за разворачивающейся сценой со смесью ужаса и интриги на лицах. Теперь среди них я вижу Роберта Линнемана, на голову выше всех остальных, обнимающего за плечи женщину гораздо ниже ростом и гораздо полнее, стоящую рядом с ним — вероятно, его жену. Линнеман направляется к грузовику Салли, встретив его там.
— Что вы намерены делать, мистер Флетчер?
— Я собираюсь пойти туда и вытащить этих парней из воды. Если вам это не нравится, предлагаю убраться с дороги и позволить мне делать то, что я должен делать.
— Чем я могу помочь?
Должно быть, я ослышалась. Линнеман? Мистер Роберт Линнеман? Похожий на журавля, несгибаемый, суровый человек, который занимался делами Ронана, предлагает помочь Салли с тем, что уже звучало, как ужасный план, который вряд ли сработает. Понятия не имею, что такое «Зодиак», но на Майкла он точно не произвел впечатления.
Салли открывает заднюю створку своего грузовика и быстро вытаскивает из кузова металлическую раму.
— Лучшее, что вы можете сделать, Мистер Линнеман — это помочь всем успокоиться и обезопасить себя на пляже.
— При всем моем уважении, Салли, ты один человек, и это не похоже на работу только для одного человека. Мой шурин, Рэй, на «Посейдоне», и я намерен сделать все возможное, чтобы он как можно скорее вернулся на сушу.
Салли прекращает свое занятие и наконец оценивающе смотрит на Линнемана.
— Ладно. Но если окажетесь за бортом, это на вашей совести. Понятно?
— Понятно.
— Тогда помогите мне надуть эту штуку и опустить ее в воду. — Салли начинает распутывать огромный сверток серого материала, похожего на резину, раскладывая его на песке.
Наконец-то я понимаю, что он делает, и какое судно он собирается вывести в неспокойный океан, и мой желудок скручивается в узел.
— Салли? Салли, ты сошел с ума. — Не мне указывать ему, что делать. На самом деле мне должно быть все равно, но не могу держать язык за зубами. Я бы сделала то же самое для любого другого, если бы думала, что он собирается рисковать своей жизнью в самоубийственной попытке. По крайней мере, попыталась бы его отговорить.
Салли вытаскивает из кузова своего грузовика что-то похожее на маленький генератор и кладет его на песок.
— Салли, пожалуйста, остановись на секунду и подумай…
Мужчина хватает шнур, прикрепленный к генератору, и резко дергает, подняв руку высоко над головой, и существо
— Мистер Линнеман, пожалуйста… — Поворачиваюсь к другому мужчине, надеясь, что он поймет меня, но Линнеман беспомощно пожимает плечами.
— Это, наверное, самый безрассудный поступок в моей жизни, Офелия, я знаю, но иногда приходится рисковать всем перед лицом неопределенных обстоятельств. От нас зависит жизнь людей.
Я едва могу расслышать его из-за рева ветра и задыхающегося, кашляющего, дребезжащего генератора, но вижу, что он принял решение, и не было никакого смысла пытаться отговорить его. Краем глаза замечаю, как его жена шмыгает носом в носовой платок, прислонившись к плечу другой женщины средних лет в пальто, которая пыталась ее утешить.
— Посмотри на это с другой стороны, Лэнг. Если эта штука перевернется, и я умру, дети Ронана наконец-то получат дом. Ты сможешь остаться там и жить с ними вечно. Это повод для радости, верно? — усмехается Салли.
— Ты совершенно прав. Почему бы тебе не сделать нам всем одолжение и не броситься за борт, — огрызаюсь я. — Мне все равно. Как и всем на этом острове, если уж на то пошло.
Салли громко расхохотался.
— Вот это по-нашему.
Он крепит шланг из серой резины к маленькому черному насосу у своих ног, и резина начинает быстро надуваться, расширяясь и становясь все больше и больше, пока предметы перед ним не превращаются из причудливых незнакомых форм в темноте, в небольшие надувные лодки, связанные друг с другом.
— Она не выдержит, — слышу я чей-то голос позади себя. — Их накроет первой же волной.
— Высокомерный ублюдок. Почему он никогда не слушает?
— Кто-то должен позвонить в полицию.
— Эти Флетчеры словно ищут смерти. Это у них в крови.
Стоя так близко к генератору, Салли никак не может их услышать. Он, кажется, даже не замечает, что они там. Мужчина работает быстро, хватая и связывая, вытаскивая лишние веревки из своего грузовика. Затем вытаскивает из машины большую металлическую подставку и крепит ее к носу лодки, которую собрал менее чем за пять минут, закрепив на носу большую лампу дальнего света.
— Хорошо, Линнеман. Давай погрузим ее в воду. — Двое мужчин подхватывают лодку с помощью пластиковой ленты, прикрепленной к борту судна, и спешат спустить ее на воду. — Подъем! — кричит Салли. — Тащим на глубину!
В этом есть смысл. Волны все еще высокие, и все еще бурные. Если они попытаются отогнать лодку от берега, их снова и снова будет отбрасывать назад. Подняв лодку над водой и положив ее на плечи, Салли и Линнеман поднимают ее и тащат в воду, пока волны разбивалась о берег, угрожают отбросить их назад вглубь острова. Вскоре они уже по плечи в воде, миновали прилив, опускают лодку на воду. Салли запрыгивает в лодку и протягивает руку, чтобы помочь Линнеману сесть вслед за ним.