Между нами любовь
Шрифт:
Его она…
Рая тонкими руками обхватила его торс и прижалась сильнее. Намеренно. Так плотно, что между ними не осталось и миллиметра воздуха. Он всем телом ощущал исходящие от неё вибрации. Сколько же времени она рыдала, что никак не может успокоиться?
Слёзы Раи выносили его из реальности. Забирались под кожу, тревожили. Давид на пару секунд прикрыл глаза.
Пусть просто почувствует, что он рядом…
Она вцепилась в его рубашку и наконец подняла лицо, заглядывая ему в глаза.
– Давид, прости…
Холодок коснулся позвонков Давида.
Внезапная догадка пробралась в мозг.
Нас…
В голове щёлкнуло затвором. И почему-то возникла картинка летящей пули и разбитого на мелкие осколки зеркала. А в отражении того зеркала он увидел себя.
– Говори.
Он готов был ко всему.
К тому, что она не смогла принять его. Что снова на горизонте маячит этот её Олежа или любой другой парень. Почему он внезапно подумал о мнимом сопернике? Да хрен знает! Эмоции штормили, зашкаливали.
Был готов ко многому…
Но не к тому, что услышал.
– Приходила… ттттвоя жена, – Рая снова судорожно всхлипнула, отчего её миниатюрное тело зашлось в мелкой истерике. – Она у тебя… у тебя… такая хоро… хорошая…
Взрыв. Очередной внутри…
Давид Шахов прижал своего Оленёнка к груди и сипло сказал:
– Я знаю.
В горле встал комок. Он никак не мог его проглотить. И глаза… С ними тоже что-то не так. Резь появилась.
– Я люблю тебя, как же сильно я тебя люблю!..
Рая прижалась ещё сильнее. Хотя, казалось, уже некуда.
– И я, – выдохнула она едва слышно.
Но он услышал.
Огненная лавина прошлась по позвоночнику, бухнула куда-то в поясницу. Как бы ни был уверен в себе мужчина, каких бы высот ни достиг, робкое признание женщины порой окрыляло куда сильнее.
Давид прижался губами к макушке Оленёнка. Рая больше ничего не говорила, принимала его объятие и тепло.
Что может мужчина дать любимой женщине? Сложный вопрос. Многогранный. Что она примет от него?.. Этот куда актуальней.
Давид предполагал, что Фаина захочет встретиться с Раей. Он бы тоже захотел. Хотя бы издалека увидеть. У Фаины было сразу две причины, но ею двигала только одна. Давид сильно сомневался, что она пришла бы посмотреть на ту, которую он теперь называет «своей». Не тот характер у Фаины.
А вот на дочь… На ту, которая ей снилась… О которой она плакала и о которой думала…
Сердце сжало тисками. Давид втянул в себя запах Раи и улыбнулся, хотя мышцы лица точно одеревенели.
Он переместился на диван, усадив Раю рядом. Максимально близко. Она и не пыталась отодвинуться, сама жалась к нему.
– Ты не сердишься на нас?
И это «нас»…
Боже...
Он давно не верил ни в чёрта, ни в Господа. Иногда приходилось принимать тяжёлые решения, идущие против норм морали, особенно сейчас, когда он занял другую должность.
Но сейчас, именно в эти мгновения, когда нити судьбы переплелись в замысловатый и такой яркий узор, ему казалось, что невидимая рука коснулась плеча. Такое тоже бывает, чего уж.
– Нет, – Давид не лукавил.
Рая немного успокоилась и устроилась удобнее у него на груди, продолжая обнимать его. Последнее – самое главное.
Давиду бы успокоиться немного, взять себя в руки.
Не получалось. Никак.
Его женщины сегодня сделали его. Уложили на лопатки. И ему нихера не было стыдно. Ни за ком в горле, ни за резь в глазах, ни за те чувства, что бурлили в груди. Они выжигали раны в его душе и тотчас их латали. В ушах шумело, в висках пульсировало.
То, что Рая не спешила выбираться из его объятий, радовало, успокаивало. Значит, ей в них хорошо.
– Фаина пришла познакомиться, а ещё предложила общаться. Она… – Рая шумно сглотнула. – Она пригласила меня посетить вместе галерею. Я согласилась.
Если бы ком не стоял в горле Давида, то встал бы после слов Раи. Когда последний раз Фаина куда-то выбиралась? Особенно в городе. Вечность назад. А с дочкой пойдёт…
– Это хорошо. Если вы найдёте общий язык, я буду только рад.
– Правда?
Рая заелозила, немного отодвинулась от него. Инстинкты кричали, чтобы он снова уложил её себе на грудь. И никуда, никуда не отпускал.
Когда заметил, что она заглядывает ему в лицо, видимо, ища ответы на незаданные вопросы, немного успокоился. Взгляда не отвёл. Эмоции тоже не прятал.
Пусть смотрит… видит… Знает.
– Конечно.
– Это на самом деле так странно, Давид. Я…
Рая покачала головой, зажала рот ладошкой, а потом решительно продолжила:
– Я же себя дрянью чувствовала…
– Рая!
– Нет, послушай. Я серьёзно. Спать с женатым человеком… Тот наш первый случай не в счёт. Он тоже меня не красит с моральной стороны, но всё же.
– Ты защищала родных.
В серо-зелёных глазах, из которых только-только ушла влага, появилась теплота. Рая кончиками пальцев коснулась его щеки. Трепетно, нежно.
Ещё ни разу она так к нему не прикасалась. Давид поймал её ладошку и прижался губами к внутренней стороне. Вкусная…
– Ты правда так считаешь?
– А ты разве нет?
Рая повела плечами и робко улыбнулась, снова шмыгнув носом, прогоняя остатки уходящей истерики.
– Для многих это выглядит иначе.
– Рая, так нельзя. Не нужно постоянно думать о том, как ты и твои поступки выглядят со стороны. Учись отвечать только перед собой и перед теми людьми, которых любишь. Ты оберегала отца. Своего брата. Он у вас не шалопай, нет… Но иногда подзатыльник стоит ему отвесить.