Между прошлым и будущим 1943-1944
Шрифт:
Вальтер понюхал в баночке, какие – то корешки.
– А тута то у меня от зубов, вот приболят у деток зубки они пожуют и все
– Все выпадут!
– Эх ты пересмешник- бабка Афдотья покачала головой – вот от боли душевной у меня ничего нет. А тебе это нужно. Но ничего, ничего переболит и крепче станет. А лет то тебе, сколько касатик, все не спрошу?
– 29 бабушка!
– Ох, ты! А по глазам все 50! Ох, что война делает!
Вальтер почувствовал, как ком встал в горле.
– А знаешь касатик, хочу, в лес сходит, за грибами – Она рассмеялась, увидев удивленные глаза Вальтера
– Грибы? Зимой?
– А
Вальтер удивленный пошел с бабкой Афдотья – Вот смотри! – Они ушли совсем чуть, чуть от лагеря, когда она остановилась и показала на березу с большим выростом – Вот гриб! – Она достала нож и попыталась срезать, но у нее не получилось.
Вальтер забрал нож и срезал нарост. Пошли дальше, и все новые чудеса лесные открывала для Вальтера Бабка Афдотья они довольно далеко зашли, когда Вальтер почувствовал, что замерзает.
– Я сейчас костер разожгу! – он заметил сухую березу и подошел к ней и попытался свалить.
– Эх!- Бабка Афдотья покачал головой – Кто живое губит!
– Но она..
– Тише ты, что как глухой вопишь, всех распужаешь. Вот – Бабка Афдотья подошла к небольшому кустику и сунула руку и достала небольшой пучок сена, потом отошла еще подальше и подала Вальтеру сухую лучину, тот на все смотрел непонимающе.
– Мышь травку собирала, а бобер тут дерево грыз, у речки стоим, не видишь, вон домик. Слепой ты!- Бабка Афдотья показала на большую кучу веток.
Вальтер только сейчас понял что это хатка бобров.
Вскоре огонь радостно плясал по собранным веткам.
– Бабушка, а скажи есть такая трава, что бы несколько человек заснув, увидели один сон?
Бабка Афдотья подумала и покачала головой – Не знаю я такой травки, но был один человек он тут недалеко в лесном селе он мог сказать что будет, что было и что на роду твоем написано и рассказывал, что бывал в граде старом скрытом, но только один день он показывается в Ильин день, проклятый это город. Человек то тот про травки все и знал.
У Вальтера мурашки побежали по телу и ему вдруг стало страшно – И почему проклят?
– Давно это было, когда ни моих родителей не было и ни их. Налетело на город войско заморское железные, псы – поганые, разрушили все пограбили и угнали в полон девчат, а был в том граде сын боярский, он собрал войско и пошел выручку, что бы девок спасти. Но всех побили те псы, и остался сын боярский, да колокольного служки сынок. Вот они и спасли девок и привели обратно. Но разозлились те псы и снова пошли на город, но сын боярский Григорий и служки, то сынок Ваня сказали, нет, встанем на защиту и встали, хотя в городе все хотели сдаться. И невеста у боярского сына была, Любушкой кликали, и она сказала, что пойдет с ним воевать, и дочь кузнеца, вот что – то имя ее забывать стала, а Василиса, была девка – воин. А в том псовом войске был пес шелудивый звали его. – Она замолчала и приложила палец к губам, когда Вальтер хотел ее спросить – Тише милок кто – то едет. Они, загасили костер, и отошли к деревьям. По звериной тропке ехали на лошадях три человека.
– Пан Закржвский, неужели Вы?- Вышла из-за дерева бабка Афдотья.
Конь под Закржевским испугался, вздыбился, пан Закржевский успел прижаться к шеи коня и через секунду тот стоял испуганно фыркая. – Ты что старая сума сошла, людей пугать? (поль). – Повернулся к ней тот.
– Испужался командир, лихой командир и испужался.
– Тьфу ты, откуда старая ты взялась (поль) –
– Григорий в лагере вас дожидается. – Бабка Афдотья подбочинясь с лукавством посмотрела на Закржевского. – А что милок не покатаешь бабушку?
– Садись бабка!- Закржевский соскочил с коня и словно пушинку посадил ее на лошадь.
– Ух, высоко. А внучка моего посади на коня, что он у меня пешком пойдет!
– Да я пешком!- Вальтер улыбнулся и заметил на себе внимательный взгляд Закржевского, словно он пытался что – то вспомнить.
«Где – то я тебя видел?»- Подумал Закржевский
Бабка Афдотья вдруг запела
– Эй, старая ты еще музыку закажи, катайся тихо, а то скину с лошади и в сугробе оставлю. – Шикнул Закржевский
– Ох, и злой ты Владемир, бабушка можь первый раз на лошади катается.
– А может, карусель сделаем и бабушку покатаем – Хохотнул один партизан
– Я сейчас из тебя карусель сделаю Томаш – Пригрозил Владемир и вдруг вспомнил, где видел Вальтера.
Польша.
Небольшой городок. Р…..в
10 сентября 1939 г.
Бой разгорался как костер продуваемый ветром. Они укрылись в подвале полуразрушенного дома. Полковник Бернард Рыцек, крупный, невысокий мужчина с небольшой проседью в каштановых волосах, а сейчас серые как все вокруг, сидя у стены обнимал двенадцатилетнюю дочь Марыльку, кареглазая, хрупкая была копией матери, но характером в отца, волевая, уже со стрежнем, но сейчас она напуганная маленькая девочка. Владемир смотрел на жену Богушку, она пыталась не плакать, но по вздрагивающим плечам и как она прижимала к себе родившегося 24 августа сына Берно, он понимал, что она плачет, но ничего не мог сделать. Полчаса назад они сумели добраться до своих квартир и забрать родных, но налет авиации заставил их укрыться в подвале. Жена полковника вдруг вспомнила, что в квартире остался любимец семьи, кот и бросилась назад, полковник за ней и на глазах полковника бомба взорвалась рядом с его женой, он вернулся, сел у стены и обнял дочь. – Папа, а мама где? – Марылька подняла на отца заплаканные глаза. Владемир увидел, как серое от пыли лицо подполковника, исказилось от боли, – она сказала, что пойдет к бабушки. Мы найдем их, ты думай о другом, о школе, тебе же учительница задала на лето задание, какие стихи? – Прошептал он ей.
– Пушкина, она сказала, что бы я выбрала из времен года, – Прошептала девочка
– Вот и прочитай!
– Еще …дуют… холодные …ветры -. Срывающимся голосом заговорила она
– Нет, солнышко так не пойдет, как в школе ты говоришь, вспомни, чья ты дочь!
Марылька вздохнула и вытерла слезы, посмотрел отца. – Я готова пан полковник
– Вот и давай, слушаю – Полковник улыбнулся
– Александр Сергеевич Пушкин Еще дуют холодные ветры
Еще дуют холодные ветры
И наносят утрени морозы,
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетала первая пчелка,
Полетела по ранним цветочкам
О красной весне поразведать,
Скоро ль будет гостья дорогая,
Скоро ль луга позеленеют,
Скоро ль у кудрявой у березы
Распустятся клейкие листочки,
Зацветет черемуха душиста
Но в подвале не пахло черемухой, и не было чудесного царства, пахло страхом, битым кирпичом и плесенью.