Между Раем и Адом
Шрифт:
— Видимо, нам туда, — сказал Рик и пошел вниз. Обернувшись, белобрысый проверил, что все идут следом и двинулся дальше. Весь его дом был сделан из адского камня — темно-красная, грубая порода, с вкраплениями из костей и остальной мерзости. Именно он хранит в себе крики сотни мучеников и грешников, а потому абсолютно не пригоден для строительства нормальных домов. Помимо этого, здесь громко свистел ветер, перемешивая пронзительно холодные и обжигающе горячие потоки воздуха. Дышать было абсолютно нечем, этого не давали делать трупный смрад, запах болезней и смерти. Да и вряд ли можно было ожидать,
К слову, можно упомянуть и о его земной внешности. Выглядел он не так уж и плохо, даже привлекательно. Глаза выбрал себе приятного цвета молочного шоколада, которые в свете огня доходили почти что до янтарного оттенка. Вкупе с этим постоянная усмешка на его губах создавала образ достаточно загадочный. Овальное лицо и острые скулы по контуру обрамляли черного цвета волосы, которые он, судя по всему, абсолютно никогда не расчесывал.
Мы спускались все ниже и ниже по лестнице. Наши шаги эхом отражались от стен, создавая ощущение какой-то бесконечной пустоты. Наконец, перед нами появился высокий арочный проход. Открыв запертую тяжелую дверь, в которую и упиралось подножие лестницы, мы увидели небольшое помещение, отделанное всё тем же адским камнем. По центру, за покерным столом, сидел Аластор и ухмылялся.
— Неплохо. Значит, всё же решили играть. Что ж, присаживайтесь, — мужчина указал на семь свободных стульев.
Всё, как и положено: фишки, карты, ломберный стол. Как только восемь игроков были готовы, мы начали игру. Розданы карты. Сердца стучат спокойно, не смея подпускать к себе страх. Покер — игра без эмоций, хотя палач пытался на них вывести. Он говорил с нами, рассказывал о других бедолагах, что застревали в его доме, говорил, говорил, говорил… Хотелось уже перестать отвечать, ведь это еще больше напрягало, но, вздохнув, я собралась с мыслями и выбросила еще одну карту.
Как нам казалось, мы видели, как Аластор мухлюет. От этого создавалась иллюзия того, что мы держим все под контролем.
Под конец игры, в ней остались только я и демон. Напряжение никак не спадало, но я пыталась отследить карты. Судя по тому, что я подсчитала, у меня на руках оказалась позиция сильнее, чем у него. Каре. Кажется, что победа уже была рядом, ровно как и освобождение Киры. Она спасена, моя подруга будет жить. Спасена, спасена, спасена. Уже сегодня мы будем отмечать нашу победу в особняке у Рика. Естественно, без алкоголя. Невозможно, чтобы у демона было что-то выше, что-то сильнее моих карт. На губах даже появился еле заметная ухмылка победы. Я приободрилась, собиралась уже сказать свою позицию и, видимо, не заметила легкого движения со стороны Аластора.
— Роял Флеш, Кристал, — сказал с ухмылкой мужчина, полностью выбивая меня из колеи.
Как?
Как?!
Так не должно было произойти! Черт, я не заметила то самое последнее его движение. Не остановила его. Получается, я… сейчас… убила… Киру? Ну, нет. Чушь же! Так не может быть. Мы так хорошо шли, и в последний ход я упустила такое…
— Ты поменял карты перед вскрытием, — сказала я абсолютно опустевшим голосом.
— А кто сказал, что мы играем честно? — еще более злобно ухмыльнулся Аластор, — казнь во дворе школы через десять минут, — произнес демон и исчез, оставляя меня и остальных в подвале.
Я застыла, держа карты и смотря на то место, где сидел он. Руки дрожали, а вскоре и вовсе онемели. Мои друзья также не могли сдвинуться с места. Ощущение полного опустошения, злости и дикого горя захлестнули меня с головой. Я подвела Киру, нарушила обещание. Но ведь почти что клялась, что она останется жить! Я почувствовала, как слёзы катятся по щекам.
Осторожно Крис вынул из моих рук карты и прошептал на ухо:
— Пойдем, Кейт. Нам надо быть там. Проводить Киру в последний путь.
Кивнув, я позволила парню вывести меня наружу. Подальше от этого дома. Там осталась наша надежда на спасение Киры. В голове в это время проносилось миллион воспоминаний, связанных с ней, а я рыдала. Бесшумно, без крика. Слёзы просто стекали по моим щекам, и, если бы не Крис, я бы давно упала на землю. Я чувствовала себя обычной марионеткой в руках кукловода. Пускай ведет, держит, но если остановится, я тут же упаду.
Вскоре мы подошли к нашей школе. Там к столбу уже была привязана Кира. Слёзы стекали по её щекам, а она отчаянно пыталась выбраться из пут, как пойманная в паутину бабочка. Её родители стояли справа от столба, вокруг которого огромным полукругом уже собрались остальные школьники, которые пришли поглазеть.
Склонив головы, взрослые будто бы сочувствовали своей дочери, но я слышала. Я слышала, о чем они думают. Они говорили меж собой, что это дикий позор на их головы! На всю их семью. Кем же надо быть, чтобы думать о таком, когда твою родную дочь собираются казнить?
— Кейт! — голос Киры вывел меня из состояния глубокой задумчивости, ступора и молчаливой истерики. Я тут же глянула на нее. Сколько боли… столько надежды, потерянной надежды в ее глазах, — прошу, спаси! Ты же сказала, что сможешь спасти меня! — кричала она, глядя на меня.
— Итак, дорогие мои друзья, — начал Аластор, явно довольный таким представлением, — я рад, что вы собрались здесь сегодня, дабы узреть, что бывает с предателями и что обмануть судьбу невозможно, — мужчина ухмыльнулся и зыркнул в сторону нас. В его руках был ангельский клинок, способный убить как ангела, так и демона. Единственный метал, который опасен для ирамитасов. Смертельно опасен.
— Сейчас, здесь, на этом месте, будет казнен ирамитас Кира Лоррейн Саттон. Её родственники отказались от того, чтобы держать её за руку в последние секунды её жизни, настолько позор предательства отвратителен.
Аластор обернулся и уже занес клинок над головой, как я резко крикнула:
— Стойте! — и тут же побежала к Кире.
Демон, на удивление, остановился.
— Семья отказалась, а я — нет, — я с вызовом смотрела в его глаза, ведь не могла вот так вот просто отпустить Киру. Надо было проститься. На моих плечах висит тяжесть всего того, что с ней произошло, по крайней мере, так я считаю и по сей день.