Между Раем и Адом
Шрифт:
— Михаил… Ты же понимаешь, что я теперь отойду на второй план? — Спросил тогда отец. — Я по-прежнему буду за вами наблюдать и следить, ведь вы — мои дети. Я буду вас оберегать от самых больших бед, но за все остальное вы должны ручаться сами. Среди братьев у вас должно быть полное доверие и уважение. Относитесь друг к другу так же, как относились ко мне.
— Отец, неужели ты… всё же оставляешь нас без единого твоего слова? — Спросил я, глядя на него взглядом, полным отчаянья и страха, ведь это значило, что я больше никогда не услышу его совета или слова поддержки. Казалось, будто мой мир разрушается, падает в огромную бездну, где не было опоры. Был
— Со мной смогут говорить Селафиил, Уриил и Гавриил. Салафаил несет молитвы людям, я буду помогать ему наставлять их, чтобы правильно трактовали мои слова. Уриил будет просветителем. От одних только его речей людские сердца загорятся истинной верой и спокойствием. Они будут знать, что не одни и услышат мои речи. Гавриил — самый младший из вас и проводил со мной гораздо меньше времени, чем вы. Мне иногда придется ему помогать. Почему же с тобой я не буду держать слово? Ты — воин. У тебя есть власть, и последнее слово будет твоим. Как тебе будут доверять братья, так и ты должен будешь на них положиться. Я буду помогать тебе, но через их уста. И знай. Я не вправе выдавать планы Судьбы, но на это она дала разрешение, ведь от следующего знания будет зависеть будущее Рая. Вскоре появятся те, кто могут многим не нравится. Правильно распорядитесь с этим народом, чтобы не возникло войны, и не пролилась кровь ангелов на священные места.
Будьте внимательны к их просьбам, ведь вы их не всегда сможете понять, посмотрите, обдумайте, поговорите подольше, ибо я заклинаю — не заставляйте пепел падать с Райских небес.
На этом отец замолчал, а я и спросить ничего не смог. В горле встал ком. Абсолютно все вопросы вмиг забылись, заставляя думать над предостережением отца. Мысли роем пчел жалили, заставляя болезненно опустить взгляд. Не мог ничего сказать. Или не хотел? Я все еще жалею, что не смог попросить у него еще советов, лишь напоследок, когда уходил, произнес: «Я люблю тебя». Кажется, проблемы с отцами в семье Кристал — это наследственное.
А тем временем разговор продолжался уже без моего участия.
— Нельзя, чтобы Николай пытался их задержать, — твердо произнес Иегудиил, сверкнув глазами. — Он может легко раскрыться, и его там же убьют. Нам не нужны лишние жертвы. Представь, что будет, если они узнают, кто он на самом деле! Боюсь, что казнь — это будет самое приятное, что захотят с ним сделать чернокрылые.
— Полностью согласен с Иегудиилом, — согласился Рафаил. — Лишние жертвы — только нам хуже. В этой войне и так многие будут ранены или погибнут. Не стоит увеличивать это число, особенно тем, кто нам помог и предоставил информацию. Мы должны с уважением относится как к самому ангелу, так и к тому труду, что он проделал за эти месяцы.
Гавриил как обычно молчал. Брат смирно сидел между Уриилом и Селафиилом и, сцепив руки в замок, смотрел в стол, стараясь даже не поднимать взгляда на остальных. Он редко высказывал свое мнение при всем Совете, обычно подходил ко мне и говорил все, что думает. Связано ли это было с тем, что его голос почти никогда не учитывался, или же брату просто не хотелось высказываться при всех, но сейчас был важен каждый голос.
— А ты что думаешь, Гавриил? — Обратился я к нему с некоторой осторожностью в голосе.
Некоторое время он молчал. Было видно, что в нем боролось два чувства — желание высказать все, что думает, другая же приказывала молчать. Эта немая борьба продолжалась не больше минуты, поскольку он поднял голову и заговорил, обращаясь к нам.
— Я
— Думаю, Гавриил прав, — кивнул я, вставая с кресла и смотря на братьев, — лучшее, что мы можем сейчас сделать — подготовиться настолько, насколько это вообще возможно. Так что Иегудилл, — он тут же встал, — иди и призови людей. Пока что из мирного населения не выдергивай. Призывай солдат. Их численности на первый раз хватит. Думаю, двух тысяч. Рафаил, — его взгляд тут же стал тверд, — подготовь лазареты, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств мы смогли доставить туда раненых. Селафиил и Уриил — обратитесь к отцу. Может быть он что-нибудь сможет сказать. Остальные… готовьтесь, — приказал я и ушел прочь из зала, пока на меня не посыпались лишние вопросы, абсолютно не относящиеся к делу.
Надо было найти Катрин, чтобы рассказать ей про нападение и как можно скорее.
Выйдя из Зала Советов, я направился в Небесный штаб в библиотеку судеб, где обычно и сидела Кэт.
Это была огромная библиотека, заставленная толстенными книгами. Только вместо обычных произведений в них прописывались человеческие судьбы. Те, что уже давным-давно умерли, стояли огромными томами очень далеко, в глубине, а все альтернативные тоненькие книги их судьбы исчезли. Те, что еще жили — стояли чуть ближе ко входу и частенько менялись. На мой взгляд — это самое прекрасное сравнение к судьбам смертных, что я когда-либо видел в своей жизни.
Катрин любила тут сидеть и рассматривать их, попутно сверяясь с архивными записями, ведь ей была интересна человеческая судьба. Она восхищалась смертными и тем, как интересно было продумано это место. Моя девочка достаточно часто грустно вздыхала, что не ей достала роль ангела завесы, ведь тогда бы все эти имена она знала, а их судьбы и ближайшее будущее легко бы предугадывала. Но тогда бы Кэт спустилась на землю и оставила Рай, а мне этого не надо. Она нужна была мне рядом, чтобы в будущем стать одним из командиров райской армии. Я знал — она справиться с этим, сможет победить в себе страх перед войной и в конечном итоге стать тем, кем она всю жизнь мечтала — великим ангелом, пусть и с капелькой дьявольской крови.
— Катрин? — Осторожно позвал я ее.
Из недр библиотеки раздался отклик. Похоже, она снова зачиталась старыми томами давно умерших душ:
— Пап? Я здесь. Сейчас подойду.
Стук невысоких каблучков стремительно приближался ко мне, пока через пол минуты ко мне из-за ближайшего поворота не вышла моя дочурка.
— Прости, зачиталась, — немного виновато произнесла она, — они все поистине любопытны. Ты что-то хотел мне сказать? — Её любопытный и в то же время серьезный взгляд сразу выдал, что она знает, что пришел я не просто так. Да и… редко, когда я к ней заглядывал, чтобы спросить о том, как идут дела. В основном, по делу, как, в общем-то, и сейчас.