Между Раем и Адом

Шай Фелиция

— Погоди. В каком это смысле: снова? — Спросила я, но он покачал головой, мол, не при Эмми.

Напряжение еще больше росло, буквально с каждой секундой оно становилось гуще, и скоро эту тишину и тревогу можно будет пощупать!

— В любом случае, Эмми, послушай меня, — прошептала я на ухо рыжей, — будь сильной, слышишь? Эти ирамитасы тебе зла не сделают, это место — самое безопасное во всем замке. Я буду периодически к тебе приходить, просто знай, я рядом.

Я поцеловала сестру в щеку.

— Х-хорошо. Мне страшно, Кейт. Папа… Он нас бросил, да? — Спросила она, и я тяжело вздохнула.

Да, малышка, он нас бросил, да, решил, что город и люди важнее собственной дочери, но разве

я могла сказать такое ей? Сказать такое сестре, которая видела, как убили ее защитника, которая сидела здесь, как перепуганный котенок, и абсолютно ничего не понимала. Но разве я не должна говорить только правду?

— Да, Эмми. Он нас оставил. Но я уверена, что… когда это закончится, он снова тебя заберет. Думаю, у него были какие-то причины, — я попыталась чуть смягчить ответ, чтобы это сильно не добивало малышку.

Я просидела так с ней еще где-то с полчаса, после чего Джек стал показывать на руку. Действительно. Время. Пожалуй, стоило заканчивать и осторожно прощаться с сестрой, но ведь всего лишь ненадолго. Скоро мы снова с ней увидимся. Быть может, это будет даже чуть позитивнее, чем сейчас.

По своему обыкновению, я уложила Эмми спать, а когда убедилась, что она крепко отдалась в объятия грез, вместе с другом ушла прочь.

— Что это значит? — Тихо спросила я, идя с ним по коридору в сторону спальни. — Ну, я про отца…

Какое-то время ирамитас молчал, будто бы оттягивал момент неизбежного, но я-то точно понимала: что-то не так. В конечном итоге он тяжело вздохнул и произнес:

— Слушай, нам это рассказывал Минос, и пока что он не давал усомниться в своих словах. В общем, он как-то рассказывал Амалии, а потом она это передала нам, что он участвовал еще в той войне, когда вы потеряли мать. Тогда Михаил был обычным солдатом.

Как-то… Ваша мать высказала на совете архангелов мнение, что в чем-то тут они не правы, и надо бы пересмотреть действия в сторону чернокрылых. Они покивали головами, спросили Михаила, что он думает. Не знаю, как там они пришли к выводу или это был указ от их отца, но суть такая: убьет жену, станет генералом, — на этом Джек прервался, будто давая мне переварить информацию.

— Что? Да… нет же. Он же… любил мать, — прошептала я, словно бы для себя.

— Да, может быть. Только… Он подстроил ее убийство. По факту, она умерла, как бы защищая его. На самом же деле Минос гнался за отцом, тот увидел Пенелопу, и в момент… когда наш… главнокомандующий делал выпад, он прикрылся вашей матерью. Лезвие прошло сквозь ее грудь. Ну, и… она мертва, а он стал генералом, — закончил историю Джек и опустил взгляд в пол.

Пару минут мы шли в тишине. Уже возле двери спальни он посмотрел на меня:

— Слушай, я правда не знаю, как все было на самом деле. Убил он ее сам или Минос приукрашивает, но суть в том… что Михаил поступил по-свински. Опять же, я не ручаюсь, что так было на самом деле. Лучше… при возможности тебе самой спросить у него. А теперь лучше лечь спать, — Джек открыл дверь в комнату и лег на кровать.

Я же, наверное, почти всю ночь пролежала со слезами на глазах и мыслью, что мой отец так легко обменял жизнь любимой на положение в совете.

Ночью я не спала. Тяжело было понимать, что твой отец, который некогда принес на руках умирающую мать — сам же ее и убил. А как красиво сыграл! «Погибла за Рай. С достоинством! Это высшая награда для ангела!» — Как красиво заливал… аж противно. Я помню свои слезы, помню то подавленное состояние и ненависть к отцу. Даже не представляла, насколько была права в том, что именно он виновен в ее смерти. Может, когда-нибудь я смогу рассказать Эмми о том, что на самом деле произошло с матерью, что именно отец виновен в ее гибели, но уж точно не сейчас. Уж точно не во

время войны, когда она и без того переживает.

Волнения и переживания — это все настолько выматывало, что я даже не представляла, как завтра буду тренироваться со всеми и как вступлю в бой. Мои силы буквально истощались с каждой новостью, я была готова опустить руки и сдаться, но одна мысль, зародившаяся этой ночью, давала мне силы до конца войны: отомстить за мать, свергнуть Совет архангелов и показать, насколько отец не прав, что решил пойти по головам.

Я уже почти уснула, однако в дверь со стуком ворвался кто-то из стражников, включая свет и громко оглашая подъем. Черт… У ангелов хоть такого не было. Понятно, почему, несмотря на то, что в основном, тут много молодых, здесь такая дисциплина. Ровно к нужному времени мы пришли в огромную столовую, где на столах нас уже ждал нектар. В центре комнаты стоял стол, куда сели приближенные и советники Миноса, да и, собственно, он сам тоже. Только вот остальные не приступали к тому, чтобы поделиться утренними новостями под мирное принятие напитка. Дай Великие силы, если все говорили вполголоса. Интересно, как же их так Минос запугал, что его беспрекословно все слушаются? Для меня это осталось загадкой, которую я не очень-то и хотела разгадывать. Я даже сказала, что не хотела бы сделать того, что мне открыло правду на эту идеальную дисциплину.

— Итак, — Минос встал из-за стола, и все шепотки, какие еще раздавались, замолкли тут же. Ни единого слова, ни вздоха, будто бы столовая разом опустела, и генерал обращался к пустоте. — Сегодня распорядок дня остается неизменным. Тренировки, обед, свободное время, тренировки, ужин и после него вновь свободное время вплоть до отбоя. Солдаты с иным расписанием получат его после завтрака от своих командиров. Рад вам сообщить, что наш враг все в том же напряжении, что и ранее. Смерть их брата подкосила архангелов! — Крикнул он, и остальные с азартом и даже криком подхватили радостную волну, что задавал Минос. — Но не стоит радоваться раньше времени. Уже завтра мы нападаем на Райский сад, займем там место и, скорее всего, покинем Карман. К нам они не посмеют прикоснуться, а мы насладимся силой, что принесет нам это место. На этом вести закончены, — и Минос спокойно сел на свое место под бурные аплодисменты своих солдат. Неплохо толкает речь, и сказать нечего. Невольно начинаешь его слушать, а та энергетика, которая передается от него остальным, буквально заражает своей силой. Чувствуешь, что война уже заранее выиграна, и даже мысли о поражении нет.

— Неплохо… — Сказала я, оборачиваясь на наш стол и смотря на ребят, и Джек с Крисом довольно ухмыльнулись.

— Молодым нужно то, что может дать нам Минос: веру в легкую победу. Мы сражаемся за наши земли. Считай, тоже за Рай, только за его маленький кусочек, — хмыкнул друг, делая глоток из золотого кубка.

— Ну, по сути, после победы Рай станет нашим, и тут уже ангелам придется потесниться. Минос станет королем Рая, несмотря на Бога. Он даже своих сыновей не спасает, о чем тут речь, — фыркнул Крис.

— Ну, по факту, Совет Архангелов общается с ним, и он дает им советы, — начала Элизабет.

— Так-то да, — перебил он, — только вот что-то своих сыновей он не спешит спасать.

— Знаешь, будь моим сыном кто-то из них, я бы тоже не спешил это делать, — хохотнул Джек, и по нашему столу побежало хихиканье.

— Смеемся? — К нам подошел Рик и уперся руками в столешницу.

— О, темного утра, — кивнула я другу.

— Темного, темного, Кристал, — он усмехнулся, — сегодня ты тренируешься с нами. Особо это от тренировок Сартии не отличается, разве что враги настоящие, и уровень не такой сложный, как у его проекций. Я бы даже сказал, раз в десять легче.