Между Раем и Адом
Шрифт:
— Ну, смотри. Как думаешь, что общего между ботинком и карандашом? — Спросила она, удобнее устраиваясь на кровати и поправляя свое платьице.
— Без понятия, — покачал головой я.
Поджав губки, Похоть ответила:
— Ну как же! Они следы оставляют.
Девушка хитро подмигнула мне.
— А, я так понимаю, те самые следы, что на снегу не видны?
Понятно, в какую игру меня утянули. Слышал я такую легенду, и она мне, если честно, не очень нравилась.
— Не видны! А знаешь, почему не видны? Потому что ночь их не видит, и город не видит, — кажется, она обрадовалась тому,
— Но неужели город слеп? — В ответ спросил я.
— Может быть, да только вот глаза Вероны все видят и все расскажут, — теперь Похоть по-птичьи склонила голову на бок.
— И кому же они будут это рассказывать? — Парировал я.
— А другому городу, который глух, — просто ответила девушка.
— Та как же он тогда их услышит? — Взыграл во мне интерес.
— А ему расскажет немой след от ботинка, который был оставлен карандашом.
Вот тут, похоже, и начался бред.
— А разве немые следы говорят?
— О, еще как говорят, попробуй спросить у глухого города, что ему рассказывали глаза Вероны, которые видели сквозь абсолютно темную ночь!
— Но неужели темная ночь дает даже городу что-то увидеть?
— Дает, еще как. А еще она ему дает яркую луну, которая освещает след того самого немого ботинка от карандаша, который рассказывал глухому городу о том, какие тут темные ночи. О, а еще. Представляешь, вчера заказала у портного платье, а сегодня он говорит, что у него руки не дошли его сшить!
— Куда не дошли?
— Ой, да все тебе повторять! До того самого города, где ночи слепы, а глаза видят все сквозь свет Луны, что освещает ботинок немого карандаша, который рассказывает глухому городу о том, что Верона все видит!
Я уж точно не думаю, что вы хотите слушать абсолютно весь наш диалог с Похотью, но одно скажу вам точно. Мозг она мне точно весь полюбила. Столько абсурда я в жизни никогда не слышал, и если опираться хотя бы на ту легенду, которую мне когда-то рассказывали, то там хотя бы было немного логики. Тут же — определенный набор слов, который я пытался запомнить и проговорить, чтобы хоть как-то поддержать беседу с этой дамой.
Вот скажите, было ли у вас когда-нибудь такое желание, чтобы после долгой ночи не думать абсолютно ни над чем? Так вот, это мое состояние под утро. А она только и упивалась этим.
— Спасибо, что выслушал меня! Никто не может понять всю болтовню, а ты понял, это так замечательно! — Девушка наклонилась ко мне и коротко поцеловала в шею. — Твои крылья чисты. Отправляйтесь дальше, — промурлыкала она.
На выходе из комнаты меня ждал Рик, у которого глаза были так же, как и у меня: круглые, словно только что сделанная монета.
— Не думал, что можно так извратиться с заданием, — выдохнул он, идя по улице.
— Ну, слушай, чисто теоретически, она мне мозги очень неплохо так…
— Да-да, я понял, — остановил меня Рик. — У нас остался последний город, ведь так? — Спросил он, кажется, даже не веря в свои слова. — И все закончится?
Все закончится… Как эти слова были приятны и сладки. Хотелось кричать от радости, петь от счастья и бегать по улицам города смертных. Всё было бы хорошо, сердце наполнилось бы счастьем, если бы не одно «но»: похищенная Кейт.
— Закончится, — эхом отозвался я, неспешно идя по улицам города и глядя куда-то в небо. — Думаешь, все действительно будет хорошо? — Спросил я, ежась от холода и легкого ветра, что подул откуда-то с севера.
— Будет. С Кейт мы что-нибудь обязательно решим. Она не останется в той тюрьме и не потеряет себя. Ангелы ее не казнят. Аластор ведь все равно, как никак, главный палач Ада! Его же все знают, так что не дрейфь. Прорвемся.
Рик говорил с такой невероятной уверенностью и силой, что ему хотелось верить. Хотелось забыть про все «но» и «если». Хотелось идти вперед, зная, что абсолютно все уже готово, что дело закрыто и остался последний грех, к которому мы со спокойной душой преподнесем Кейт, она завершит дело, и мы отправимся в Ад.
Но ведь всегда все идет не по плану. Это закон жизни, черт возьми! Если ты что-то идеально продумал, поставил конечную точку и наметил безошибочный, как тебе самому кажется, путь, то что-то пойдет не так. Выйдешь из дома позже, приедешь раньше, пересечешься не с теми людьми. Но и из этого тогда выходит что-то интересное, новое, заставляющее, быть может, даже задуматься — а действительно ли «не по плану»?
— Надеюсь, ты прав, — вздохнул я и пошел вперед.
Впереди оставался, наверное, самый длинный путь. Мы планировали сначала доехать до Амстердама, после чего пересесть на корабль и на нем уже дойти до Лондона. А в это же время нужно было думать еще и о том, что мы пока не выполнили задание Доносчика. И вот подсказывала мне интуиция, что с ним нам ругаться уж очень не стоит.
Dum spiro spero. Часть 9
Джек
В воскресенье утром на корабле мы уже прибыли в Лондон. Три долгих дня наша компания добирались сначала по суше, после чего погрузили все на судно и еще сутки добирались на нем в порт.
За это время мы все уже находились в раздумьях о предстоящей поимке Гордыни. Грех она, как нас предупредил еще в самом начале Аластор, своенравная, да и кто бы удивился? Было бы удивительно, будь она покладистая и мирная. А так все совпадает. Одно печалило: мы не представляли себе, как найдем в таком огромном городе одну девушку, которая будет так похожа на всех остальных смертных? Да, темная энергия по-прежнему оставалась, но и чувствовалась не на самом большом расстоянии. Дай Великие Силы, если там было пару метров.
В этот раз все будет совсем по-другому. Лондон — невероятно огромный город, и наша старая схема не сработает. Слишком много событий случается в нем, чтобы вечно спешащие куда-нибудь люди были вовлечены в чьи-либо проблемы. Несколько раз мы пытались придумать план, но какой-то один фактор заставлял откладывать его в сторону, как бесполезный черновик. Всегда было «но». То люди не заметят, то вряд ли смогут ответить, то просто не успеем. А тем временем сроки уже поджимали, и мы никак не могли придумать идеальное решение проблемы.