Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
В этот раз я принял облик прибалта – мама родная не узнает: невыразительное лицо типичного чухонца, белые – как будто выцветшие волосы, соответствующее произношение. Было дело – имел отношения с этой публикой, когда поддержанные иномарки из Германии гонял…
Скажем прямо и честно: с первого же взгляда Борис Гавриилович произвёл на меня такое неизгладимое впечатление – что я даже слегка струхнул. Хотя 1902 года рождения: на два года младше меня самого – «этого»…
НО!!!
Эдакий матёрый человечище, в буквальном
Такие имеют врождённую способность подчинять мужчин и покорять женщин…Такими обычно изображают в голливудских боевиках наикрутейших американских гангстеров: бычья шея, массивная челюсть, тяжёлый взгляд исподлобья – в котором читается непоколебимая уверенность в собственной правоте во всём, чего бы это не касалось.
Если мне удастся убедить его, если он всерьёз воспримет порученное ему и возьмётся за него со всей присущей ему энергией – за успех можно не переживать: по горам трупов – но он добьётся своего!
Рисунок 10. Шпитальный Борис Гавриилович.
Преодолев некоторую невольную робость – что стоило немалых усилий, светанув своей «корочкой» – я в свою очередь предельно вежливо потребовал предъявить документы:
– «Доверяй, но проверяй»! А наше «ремесло», сами понимаете, требует особой бдительности…
– Я всё понимаю, товарищ… Эээ…
– Паулс. Раймонд Паулс.
Положив его удостоверение перед собой на стол, не отрывая от него взгляда открываю сейф и достаю из него папочку с грифом «Личное дело. Шпитальный Б.Г. Совершенно секретно». Боковым зрением вижу, как у моего визави округлились очи…
Сверивши данные удостоверения и досье, пару раз посмотрев на «оригинал» – сверяя его с фотографией, я вернул документ владельцу и откинувшись на спинку кресла, молвил:
– У меня такой вопрос… Это правда, что Вы всерьёз увлеклись конструированием стрелкового оружия? Пулемётом?
У того, аж челюсть нижняя вывалилась едва не задев столешницу:
– Да… Но, откуда Вы…?
Должно быть, сведения скаченные неизвестно откуда – были слегка неверны. Возможно, Борис Гавриилович – пока только в облаках витал и своей идеей ни с кем не делился…
Вот так и попадают впросак с «нотами забитыми инфой»!
Как бы там не было, но я его удивил. А удивить, если верить Суворову (настоящему Суворову – а не Резуну, пишущему свои высеры под этим ником) – значит победить! С всевозрастающей уверенностью в успехе мероприятия, я приложил палец ко рту:
– «Ремесло» у нас, знаете ли, такое – всё и про всех знать!
Насладившись произведённым впечатлением, жгу дальше:
– Чтоб наш с вами разговор продолжился, Вы должны подписать подписку о неразглашении… Если согласны – получите предложение от которого не сможете отказаться. Если нет…
В этом месте я
– Минуточку… Слушаю…
Подняв и плотно прижав трубку к уху, я тут же соскочил с места и вытянулся «в струнку»:
– Так точно, тов… Никак нет, тов… Вы же знаете, как нам не хватает людей! Хорошо, я понял Вас… Сделаем всё, что в наших силах, товарищ Председатель Реввоенсовета!
Сажусь на место, достаю платок и вытираю лоб:
– Уффф…
Вижу Шпитальной тоже соскочив, стоит столбом и «пожирает» взглядом телефон…
ХАХАХА!!!
Кстати забыл ещё в тот раз сказать…
Аппаратик-то из «роялей»!
Не работает правда ни черта – кроме звонка, но впечатление производит – особенно своей «вертушкой», на который я присобачил отполированную до золотого блеска звезду – вырезанную со своей дембельской пряжки. Зуб на выбивание даю – такого ништяка даже у самого Сталина нет и, не скоро будет.
– Садитесь, товарищ Шпитальный…, - глядя ему в глаза через очки в новомодной оправе, устало жалуюсь, – ну и работа – все требуют гениальных изобретателей, а где я их возьму? Не… Напишу рапорт о переводе в отдел по борьбе с контрреволюцией: там проще – всего лишь надо врагов по почкам бить, а не уговаривать каждого заср…
Когда я удручённо замолк и уставился в окно, тот открывает было рот – но я вдруг «ожив», его снова опережаю:
– Если не желаете подписываться под неразглашением – просто выйдите отсюда и идёте дальше трудиться лаборантом в сельскохозяйственной академии и учиться в Московском механическом институте…
Снизив голос до громкого шёпота:
– Но предупреждаю – у ОГПУ очень хорошая память.
Тот, сглотнув вмиг пересохшим горлом – кадык туда-сюда:
– Я согласен…
– Отлично, – вынимаю из папки с личным делом стандартный бланк и кладу перед ним, – тогда вот вам – хорошенько ознакомитесь и распишитесь.
Сличив подписи на бланке и в папке с личным делом, закрываю её и, положив руки на стол «поймав» взгляд, начинаю рассказывать:
– Как можно понять по названию, наш отдел занимается научной и военно-технической разведкой в странах развитого капитализма… Грубо говоря – мы покупаем или воруем разработки образцов оборудования, техники и вооружения и, пытаемся… Уффф… Внедрить их у нас.
Вдруг замолкаю и понимающим голосом – гостю надо время для осмысления полученной информации, спрашиваю:
– Может чаю, Борис Гавриилович? А то Вы весь какой-то напряжённый…
– Не откажусь… В горле, знаете… Хм, гкхм… Пересохло…
Нажав кнопку селектора:
– Товарищ Меркель – два чаю, будьте так добры.
Слышимость в «секретарской» отличная, поэтому буквально пару минут поднос с двумя стаканами в старой работы подстаканниках, были перед нами. Проводив взглядом Лизину попку туго затянутую в форменную юбку, я шутейно вполголоса заметил: