Между сердцем и мечтой
Шрифт:
— Помогите, — прошептала я и махнула рукой в сторону особняка: — Там… убивают… герцога.
После этого облизала губы и уткнулась лбом в плечо короля:
— О, Хэлл, — хрипло произнесла я. — Невиновна… и невинна. — А после подняла руку, на которой так неосмотрительно был оставлен похитителями перстень. — Магия.
Я слышала лошадиный топот и мужские голоса. Кто-то уже бежал в особняк, а я всё никак не могла отдышаться и прийти в себя. Государь еще не произнес ни слова, но и продолжал меня поддерживать. Наконец, я почувствовала себя лучше и отстранилась, чтобы
— Я не сбегала, — снова произнесла я, так и не дождавшись хотя бы слова. — Боги мне свидетели.
— Государь!
Из ворот выбежал герцог. Взор его был шальным, глаза лихорадочно сверкали. Я увидела на одежде Нибо кровь и отвела взгляд.
— Ни на ее милости, ни на мне нет вины, — упав на одно колено, произнес его светлость. Голос его чуть подрагивал. — Мы оба стали жертвой заговора против баронессы.
Я поглядела на короля и кивнула, подтверждая слова Ришема. А затем взяла монарха за руку и накрыла ею свой затылок, чтобы он почувствовал шишку.
— Магия, — повторила я, не в силах пока рассказывать подробно свою историю. Снова показала перстень. — Понимаете? — вопрос вышел больше похожим на мольбу. — Меня ударили, потому что не смогли лишить сознания фрисом…
— И его? — ровно спросил король, впервые нарушив сознание.
— Нет, — мотнул головой Ришем. — У меня нет чудесного перстня, на меня их зелье подействовало. Государь, я готов всё рассказать.
— А вы? — взгляд монарха впился мне в глаза.
— Да, — кивнула я, но ощутила опустошение и усталость. Менее всего я сейчас была настроена оправдываться в преступлениях, которых не совершала.
— Ваше Величество, — мы все трое обернулись к подошедшему Дренгу, за плечом которого я увидела Фьера Гарда. — Я смею просить вас дать баронессе отдышаться и успокоиться. Вы же видите, ей дурно. Позвольте нам отвезти ее во дворец.
Государь с минуту глядел на меня, наконец, кивнул и велел:
— Отвезите во дворец и позовите Элькоса. Мы поговорим, как только я вернусь. Ваша светлость, за мной.
Я смотрела, как король направился к нашему особняку. Нибо улыбнулся мне, склонил голову, а затем последовал за Его Величеством. И вот теперь я ощутила усталость в полную силу. Я пошатнулась, но Гард, подошедший ближе, заботливо обнял меня за плечи, а после и вовсе поднял на руки.
— Сильно испугались? — спросил он, поглядев на меня с сочувствием.
— Я не сбегала, — повторила я.
— Я знаю, — сказал Фьер. — Понял, как только прочитал письмо, которое передали королю через вашу сестрицу.
— Письмо? — изумилась я.
— Фьер, — позвал Дренг, — несите баронессу в карету, по дороге расскажете всё, что она пропустила. Сейчас лучше уехать и поскорей, пусть он тоже приведет мысли в порядок. Дадут Боги, герцог взрастит ростки сомнений, которые вы успели посеять.
— Да, конечно, — кивнул барон.
А еще через минуту меня усадили в ту самую карету, в которой успели покатать по окрестностям и привезти в отчий дом. На ней же повезли и во дворец. Правил лошадьми королевский гвардеец, второй стоял
— Вот. Ею связали герцога. — Затем поглядела на шаль, вспомнила, что ею прикрыто, и только поспешно воскликнула: — Не трогайте! — когда Олив взялся за нее. — Не надо.
— Ну… хорошо, — граф пожал плечами и устроился удобней на месте Ришема.
В карете воцарилось молчание. Гард по-прежнему обнимал меня за плечи, и я опустила голову ему на плечо, а затем вдруг ощутила острое чувство вины перед моим другом. Я подняла на него взгляд и попросила:
— Простите меня.
— За что? — изумился барон.
— В какой-то момент я начала подозревать вас в причастности…
— Пустое, — он улыбнулся и чуть сильней сжал руку на моем плече. — Вы имели право подозревать всех подряд.
— Но как же виртуозно придумано! — воскликнул Дренг, глядевший на нас с бароном. — Я всё думаю и поражаюсь, как тонко всё было просчитано. И то, как вас заманили, и как вывернули исчезновение…
— Расскажите, — попросила я. — Мы с герцогом о многом догадались, но хочется знать в точности.
— Извольте, — кивнул Олив.
Я слушала его и поражалась коварству и находчивости ее светлости. Она ведь и вправду всё продумала! Даже то, что казалось нашей защитой и оправданием, было извращено настолько, что впору было и самой поверить в собственное лицемерие. Герцогиня лишала каждое доказательство невиновности своей сути. И если бы не несколько мелочей, ставших решающими, у нее бы всё вышло.
Но стоит начать со сплетен, которые поставляли придворным, и которые после передавались королю. Его и вправду готовили к моему «побегу». И если до этого дня государь фыркал и говорил — чушь, даже в какой-то момент запретил приносить ему досужие домыслы, казалось бы, лишенные оснований, то сегодня он вспомнил их все.
В общем, когда Амберли, сама того не сознавая, привела меня в дамскую комнату, где оставила наедине с незнакомкой, она, разумеется, меня не дождалась и зашла поглядеть, как проходит разговор. Однако не увидела ни «бедную женщину», ни меня. Только служанку, которая убиралась в туалетной комнате.
— А где же ее милость? — изумилась сестрица.
— О ком вы, благородная госпожа? — спросила уборщица.
— Молодая девушка, волосы которой напоминают цветом огонь, — поэтично описала меня баронесса Мадести. — С ней была черноволосая дама…
— Они ушли, — с учтивой улыбкой пояснила женщина.
— Как?! — изумилась Амбер.
— Через эту вот дверь, — служанка указала на неприметную дверцу для обслуги. — А вы баронесса Мадести? — дождавшись утверждающего кивка, она достала из кармана фартука и протянула моей родственнице конверт. — Ее милость просила вам передать. А еще на словах… Сейчас, — женщина нахмурилась, вспоминая, а затем произнесла: — Простите, ваша милость, что мы с моей доброй знакомой вас использовали, но у меня не было другого выхода. Признаюсь, что задумала это уже давно, но не могла вам рассказать. Не сердитесь и прощайте.