Между сном и явью
Шрифт:
И Михаил Николаевич подкрутил пышный ус, вспоминая прошедшие года.
Затем они посетили пионерскую комнату, мастерскую, спортивную площадку. Вскоре Павел увидел и Цветану. Она была рядом со стайкой детей. От долгого пребывания на солнце ее лицо было смуглым, а руки бронзовыми… Цветана приветливо улыбнулась ему.
***
… Праздник костра с наступлением мягких бархатных сумерек.
Курчавоволосый старший вожатый говорил пионерской дружине яркие, звонкие, пламенные слова:
– История
Ребята, сегодня у нас в гостях воин Красной Армии, командир Павел Белецкий. Он именно из тех, кто зорко охраняет рубежи нашей Родины. Давайте поприветствуем его и пригласим сказать несколько слов. Пожалуйста, товарищ!
Павел растерялся. Полина легонько подтолкнула его:
– Ну, идите же, говорите. Расскажите что-нибудь о себе, о своей службе.
Павел обвел глазами собравшихся, увидел внимательные глаза Цветаны, глядящие на него с надеждой.
Он вышел на трибуну. Сотни глаз смотрели на него.
– Ребята, я не готовил никакой специальной речи, да и не знал, что буду говорить.
Но раз вы пригласили, пожалуй, скажу несколько слов…
Павел говорил сначала тихо и робко, но затем его голос окреп, он увлекся. Рассказал о непростой обстановке, о службе на границе, о приграничных стычках…
Гром аплодисментов заглушил его последние слова.
Павел отошел в сторону, поймав на себе внимательный и заинтересованный взгляд Цветаны.
Когда костер заполыхал, и его огненные рукава устремились в синее южное небо, Павел ощутил небывалый прилив сил. Необыкновенный душевный подъем происходил от впечатления от самого лагеря, от искренних и добрых ребят. Зазвенела песня «Взвейтесь кострами».
Позже к Павлу подошел Виталька.
– Спасибо вам, товарищ капитан. А здорово вы тех троих шпионов поймали! Они, что надеялись совершить взрыв моста?
– Возможно и не только это. Мы, пограничники, занимаемся лишь задержанием, расследуют же шпионскую деятельность другие органы.
Они сели на скамейке под дубом. Павла окружили Виталькины друзья.
– Товарищ капитан, а война будет?
– Мы делаем все, чтобы ее не было. Но есть силы,
***
Поздним вечером Полина и Цветана, уложив ребят, пошли провожать Павла.
Ветер еле слышно колыхал сонную листву. Стрекотали цикады и пахли кусты роз. Полине еще нужно было успеть в шестой отряд, там заболел вожатый, поэтому, недалеко от лагерных ворот, она распрощалась с Павлом.
– Цвета, я жду тебя. Ты же недолго…
– Ты присмотри, пожалуйста, за нашими ребятами.
– Не беспокойся, - заверила Полина. – Сразу побываю у них, а потом сбегаю к ребятам нашего приболевшего Жуковского.
Цветана и Павел, очарованные красотой ночи, шли почти молча, редко роняя фразы. Они еще не привыкли друг к другу, их разделяли не только возраст, но и различный род занятий. Хотя какая-то неуловимая тяга и взаимный интерес чувствовались ими обоими.
Наконец они дошли до беседки. Здесь был слышен слабый шорох прибоя, и было как-то очень уютно и романтично. Павел предложил Цветане присесть на скамейку. Девушка, немного стесняясь, села, пригладив платье на коленях. Но, уже спустя несколько минут, она, осмелев, живо рассказывала о своих делах.
– С ребятами очень сложно, - говорила она. – Приезжают из разных концов страны, из разных семей, с разными характерами и привычками и трудно их сплотить в единый коллектив.
– Да, нет у нас еще советского человека. Он только формируется. Много еще трудных ребят, с пережитками прошлого, - поддерживал ее Павел.
– И формирование этих ребят в наших руках, - заверяла Цветана.
– В какой-то мере это так…
Помолчали, вслушиваясь в прибрежный шелест волн, стрекотание кузнечиков.
Павел посмотрел внимательно в лицо Цветаны. Мгла укрыла смуглое лицо девушки, горели лишь карие, очень выразительные глаза. Цветана едва заметно улыбнулась, одними губами и слегка будто бы кивнула.
Павел решился спросить.
– У вас удивительное имя. Такое… экзотическое. Откуда оно?
Цветана широко улыбнулась, в темноте блеснули ее алебастровые зубы.
– Ничего нет удивительного. Я по национальности болгарка. Мой отец Керман Славчев – болгарский революционер.
– Значит вы дочь героического человека?
– В какой-то мере так. Я отца очень люблю и уважаю. Вообще – то он музыкант и немного художник, но по политическим взглядам - социал-демократ и решительный противник любой войны. Когда Болгария начала участвовать в империалистической войне, отец, видя раненых, калек, нищих, все эти ужасы войны, проводил агитацию среди рабочих, призывал их бойкотировать призыв в армию. Организовал выставку своих картин и картин художников – друзей. За мир, против войны.
– Он рисовал?
– Он очень неплохо рисовал, да, собственно, рисует и сейчас. А еще ему удалось организовать большую антивоенную демонстрацию. Но потом был обыск, его арестовали…