Между трубадуром и мачо
Шрифт:
– Все будет хорошо.
Даша улыбнулась. И в этот самый момент в прихожую выглянула Настя. Глаза ее вспыхнули злым огнем. Даша неловко дернулась, отстраняясь от Саши, щеки залила предательская краска.
– Уходишь? – Настя вскинула брови и поджала губы, Саша обернулся к жене, ответил вместо Даши.
– Да, говорит, устала.
– Ага, – подтвердила Даша каким-то придушенным голосом, – поеду.
– Может, ты ее проводишь? – едко предложила Настя мужу, сверля подругу недобрым взглядом.
– Нет, спасибо. Доберусь сама.
Даша, путаясь в замках, открыла дверь, выскочила на лестничную клетку.
– Тридцать первого мы тебя ждем! – еще раз напомнил Саша.
– Обязательно! – Даша подошла к лифту, нажала кнопку вызова.
– Пока! – Настя подошла к двери и захлопнула ее. Звук этот громом прокатился по подъезду.
Даша закусила губу. Как глупо получилось!
– Я не поняла, что это было? – услышала она из-за двери Настин злой голос.
– Ничего! – в Сашином ответе слышался смех. – Обнялись на прощание.
– Это что-то новенькое!
– Солнышко мое, ты что ревнуешь?
– Я?! Вот еще! Только не к ней!
Пришел лифт, открылись двери, Даша вошла. Уши горели от этого высокомерного и пренебрежительного тона.
– Но в следующий раз будь добр, воздержись от подобных объятий!
Двери лифта закрылись и ответа Даша не услышала. Лифт уносил ее вниз, и чувствовала она себя отвратительно.
***
Дома, глянув на часы, Даша обнаружила, что времени только одиннадцать. Хотя ей казалось, что уже глубоко за полночь. Она включила телевизор на кухне, достала сундучок с рукоделием и принялась за работу.
С тех пор, как фиалки навсегда покинули ее жизнь, одно время она очень страдала. В моменты, когда на душе пасмурно, ей ну просто необходимо было хоть чем-то себя занять. Она пробовала вязать, но это занятие только еще больше выводило ее из себя. С шитьем и вышиванием вышла та же история.
Однажды Рита спросила, не знает ли она, чем можно обернуть книгу. Ей одолжили какой-то суперценный экземпляр, и она опасалась, как бы случайно ее не повредить. Даша призадумалась, и неожиданно для себя нашла себе занятие. Теперь ее новым увлечением было делать обложки для книг. И если первые были еще простенькие, то со временем она стала делать просто произведения искусства.
Постепенно целая полка заполнилась ее творениями. Нередко гости, приходившие к ней в первый раз, подолгу застывали у этой полки, разглядывая шедевры.
Не раз ей предлагали сделать что-то на заказ или продать. Но она всегда отказывалась. Она делала это для себя, не ради результата, а просто эта работа по-настоящему умиротворяла ее. И чем пасмурнее было у нее на душе, тем дальше шла ее фантазия.
Даша смешала в равных пропорциях муку и каменную соль мелкого помола. Стала потихоньку добавлять воду, чтобы получилось очень густое тесто, похожее на пластилин. Из этого теста она принялась лепить маленькие фигурки. Выложила их на противень и поставила
Ключ заворочался в замке, когда она как раз выложила остывшие фигурки на стол, приготовила кисти, краски и лак.
В кухню ввалилась Рита, пьяненькая и веселая, неся с собой свежий запах и прохладу зимнего дождя.
– Ты чего так рано? – удивилась Даша. – Я тебя не ждала раньше следующего утра.
– Да ну! – Рита усмехнулась, поставила на стол бутылку шампанского. – Они все в баню поехали. А я не захотела. Ну их в баню! Шампанское будешь?
– Не знаю. Может, лучше до нового года его оставим?
– До нового года его еще море будет. – Рита подмигнула. – А вот нам с тобой посидеть случай может уже и не представится. Не забудь, я ведь тридцать первого уезжаю, и до пятого меня не будет!
– Да помню я.
– Тем более. – Рита встала с табуретки, стянула через голову свитер, оставшись в одном лифчике. – Жарко, сил нет! А у тебя, как я погляжу, очередная драма. Причем, насколько я могу судить по размаху затеянного тобой – что-то нешуточное.
Даша подперла щеку рукой, воздохнула и махнула ладонью.
– Да ну все это к лешему! Открывай! Наливай!
– Вот это по-нашему! – одобрила подруга. – Сейчас мы с тобой тяпнем, и ты расскажешь старой доброй маме Ритуле, что с тобой приключилось на этот раз.
Она ловко скрутила проволочку, накрыла горлышко полотенцем и с негромким хлопком извлекла пробку. Над бутылкой закурился легкий дымок.
– Оп-ля! Так, а где у нас бокалы?
– В моей комнате, на стеллаже, синяя коробка.
– Понято.
Рита поднялась, прихватила свой свитер и отправилась за бокалами. Даша открыла гуашь, белую и синюю, смешала на палитре, добиваясь небесно-голубого оттенка.
– Какой красивый цвет! – одобрила вернувшаяся Рита. Она разлила шампанское по бокалам, не преминув пролить немного на стол, вытерла, и подложила под бокалы салфетки.
– Ладно, подруга. Давай, оторвись от своих диковинных зверушек. – Даша покорно взяла бокал в руки, уже выпачканные краской. На стекле остался красивый нежно-голубой отпечаток.
– Лепота! – оценила Рита. – Ну, стало быть, за нас!
Они звякнули хрусталем, выпили.
– Мне после вина только шампанское и пить! – пробормотала Даша.
– Знаешь, в чем прелесть похмелья? – прищурила свои узкие раскосые глаза Рита.
– В чем? – усмехнулась Даша.
– В том, что когда оно тебя мучает, ни о чем другом ты думать просто не можешь! Ладно, давай рассказывай, что довело тебя до такой ручки, что ты стала лепить человечков из теста. Раньше я за тобой этого не замечала!
И Даша рассказала ей все события этого вечера. Рита слушала внимательно, не перебивая, вроде как даже трезвела, вместо того, чтобы пьянеть. Дойдя до того, как она обняла Сашу и что потом услышала из-за двери, Даша так разволновалась, что снесла бокал со стола.