Междуцарствие (рассказы)
Шрифт:
Вся эта затея свидетельствует лишь об иссякаянии вещества, позарез необходимого для скрепления отдельных душевных действий, - так выразились бы люди, близкие к судопроизводству на тайноведческом уровне, но были бы не правы, поскольку им-то, равно как и прочим, тайна ухода души неведома.
Резкий скрип саней, продравших обмякающий снег до гранита. Затхлые овощи на пыльных полках, налет запаха сырости, неустранимой, чуть дровяной, исходящей от балок и перекрытий. Темный как печень брикетик истории в нагрудном кармане кителя. Мокрый дым, свисающий из труб.
Для производства упомянутого выше обыска в квартире Желябова и начатого еще утром 1-го марта осмотра всего при этом обыске найденного, между предметами, находящимися у Желябова, оказались 4 куска сыру, из которых два куска русского зеленого
По осмотру судебным следователем, при участии экспертов: генерал-майора Федорова, военного инженера штабс-капитана Родивановского, командира гальванической роты полковника Лисовского и офицеров той же роты: штабс-капитана Линденера и поручика Тишкова, как внутренности лавки и смежных к ней помещений, так и самого подкопа, исследованного с помощью поименованных экспертов и нижних чинов гальванической роты, оказалось в общих и наиболее существенных чертах, нижеследующее: в самой лавке, на прилавке, разложены сыры и оставлены записки, не имеющие значение по своему содержанию; в стоящих здесь же бочке и кадке, под соломою и за деревянною обшивкой нижней части, задней и боковых стен, сложена земля. В смежном жилье такая же земля найдена под сиденьем дивана и рядом, в подвальных помещениях, девять деревянных ящиков, наполненных землею и шесть мокрых мешков, в которых, по видимому, носили землю.
В разных местах разбросаны землекопные и минные инструменты, как-то бурав с его принадлежностями, ручной фонарик с лампочкой и проч. В жилье стена, под первым от входа окном, пробита и в ней открывается отверстие, ведущее в подземную галерею, обложенную внутри досками и простирающуюся на две с лишком сажени до середины улицы. В отверстии оказалась стклянка с жидкостью (двухромокислым кали) для заряжения гальванической галереи, системы Грене, 4 элемента которой найдены тут же в корзине.
От батареи шли по мине проводы, оканчивающиеся зарядом. По заключению генерал-майора Федорова, заряд этот состоял из системы черного динамита, количеством около двух пудов, капюсля с гремучей ртутью и шашки пироксилина, пропитанного нитроглицерином. Такая система вполне обеспечивала взрыв, от которого должна была образоваться среди улицы воронка до 2 1/2 сажен в диаметре, а в соседних домах были бы вышиблены оконные рамы и могли бы обвалиться печи и потолки. Что же касается до земли, найденной в лавке Кобозева, то, по заключению полковника Лисовского, количество ее соответствует объему земли, вынутой из галереи. (По вычислениям экспертов оказалось, что из галереи должно было быть вынуто 82 фута земли а в лавке ее оказалось 109 футов. Если принять во внимание, что вынутая из галереи земля разрыхлилась, то это дает увеличение, так что количество вынутой земли совпало с найденным в лавке, а потому эксперты заключили, что земля из лавки никуда не выносилась).
Темное ощущение Бога, чувство недостачи: нет чего-то, отсутствие чего ощущается, но не имеет ни привычной формы, ни вещества, годного для заполнения отсутствия (так можно полюбить деньги, думая, что на них можно будет купить это нечто).
Вскоре после прибытия на плац градоначальника, палач Фролов, стоя на новой деревянной некрашеной лестнице, стал прикреплять к ее пяти крюкам веревки с петлями. Палач был одет в синюю поддевку, также и два его помощника. Казнь над преступниками была совершена Фроловым, с помощью четырех солдат арестантских рот, одетых в серые арестантские фуражки и нагольные тулупы.
Смена эпох происходит тогда, когда все законодательные уложения для физических лиц, работающих в определенные часы по присутствиям, вдруг подсекаются, как бы мысли человека алкоголем, и оказываются вдруг шуткой без какого-то, ныне перерубленного - провода, нитки, лески.
Во время восхождения на эшафот преступников толпа безмолвствовала, ожидая с напряжением совершения казни. Вскоре после того, как преступники были привязаны к позорным столбам, раздалась военная команда "на караул", после чего градоначальник известил прокурора судебной палаты, г.Плеве, что все готово к совершению
Постоянное сечение математическими в толщину лезвиями, на мгновение лишь могущими вспыхнуть под случайным источником света: вызывая что ли, некоторое обрушивание сложной комбинации чувств, тщательно ранее установленных друг возле друга, напоминающей некоторую не то головоломку, не то сложную конструкцию, нужную для осуществления жизни. Государство, вращающееся в государстве данного города, данного времени года в каком-то промежуточном масле, дребезжа по краям, выбрасывая искры, как тележным ободом о поребрик.
Интересна принадлежность событий (кому, чему) и еще что-то навсегда совершенно непонятое. Есть же какие-то простые реакции, когда некоторые вещи полагаются необходимыми условно - вынесенными в сторону, от чего любой разговор будет заедать на месте, западать на самом своем предмете, не двигаться никуда.
Что такое Император, помазанник Б-жий с возложенной на него историей, государством во всех его формах и отношениях? Такого ж быть не должно, потому что остальные тогда лишь грязь. Человек, созданный по образу и подобию, думает, что он не может принять этой меры - она кажется ему явно ложной. Подчиненной. Ошибочной. Пусть даже он и чувствует, что несколько потерялся и меряет себя окружающими.
Свидетель Фрол Сергеев (лейб-кучер усопшего Государя Императора): "Когда я подал карету к подъезду Зимнего дворца, покойный государь вышел и сказал: "В Михайловский манеж, через Певческий мост". Как прежде ездили, так и в этот раз той же дорогой поехали. Из манежа Государь приказал ехать в Михайловский дворец. Вместе с Государем сели великий князь Михаил Николаевич. Из Михайловского дворца Государь вышел один и приказал мне: "Домой, и той же дорогой". Когда я поехал на Екатерининскую канаву, то пустил лошадей очень шибко. Вдруг я услышал взрыв сзади. Перед этим я ничего особенного не заметил, народу не видал. Государь сказал: "Стой", и вышел из левой дверцы и пошел назад, а я повернул лошадей и подъехал ближе к публике. Потом второй взрыв сделался, и вскоре поднесли к карете Государя Императора. Тут кто говорит, что нельзя везти в карете, кто говорит надо на извозчика... я хорошенько не помню; уже потом мне велели отъехать прочь. Я отъехал и погнал лошадей домой. Когда приехал, то говорю начальнику, что в Государя Императора выстрелили и ранили ноги... Не помню, что в то время я говорил. Потом начальник приехал обратно из дворца и сказал, что Государь скончался".
Бодрость не покидала Желябова, Перовскую, а особенно Кибальчича до минуты надевания белого савана с башлыком. До этой процедуры, Желябов и Михайлов, приблизившись на шаг к Перовской, поцелуем простились с нею. Рысаков стоял неподвижно и смотрел на Желябова все время, пока палач надевал на его сотоварищей ужасного преступления роковой длинный саван висельников.
Палач Фролов, сняв поддевку и оставшись в красной рубашке, "начал" с Кибальчича. Надев на него саван и наложив вокруг шеи петлю, он притянул крепко веревкой, завязав конец веревки к правому столбу виселицы. Потом он приступил к Михайлову, Перовской и Желябову.