Межгалактическая тюрьма
Шрифт:
– А может, они все же отпустят его, если мы заплатим выкуп? Ведь папа никогда никому ничего плохого в жизни не сделал. – Казалось, Лена упрямо цепляется за спасительную соломинку, надеясь на порядочность преступников.
Быть может, я бы тоже на это надеялся, если бы не знал, что этим делом занимаются матерые уголовники. У таких людей другая психология. Человеческая жизнь для них – не более чем мелкая разменная монета.
Я знал Хряща, знал на что он способен и не питал иллюзий по этому поводу. Ничего не ответив,
Нервы у Лены в конце концов не выдержали, и она расплакалась. Не в силах видеть, как плачет любимая девушка, я подошел к ней и обнял за плечи. Она уткнулась лицом в мою грудь, продолжая нервно всхлипывать.
– Успокойся, Леночка, – прошептал я в самое ухо. – Мы вытащим твоего отца из лап этих бандитов! Поверь мне!
Постепенно девушка перестала плакать и, подняв голову, заглянула мне в глаза.
– Ты правда так думаешь? – еле слышно спросила она.
– Конечно! Нам выпал уникальный шанс. Мы знаем, кто его похитил и где содержат. А это очень, очень важно! Тем более – скоро должно прибыть подкрепление.
– Да, я помню. Надеюсь, что дядя Женя такой же умный и сообразительный, как ты. Извини меня за этот нервный срыв. – Лена приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щеку.
Затем освободилась из моих объятий и убежала в ванную комнату.
Я остался на месте, проклиная в душе систему, которая породила на свет ублюдков, творящих зло и мешающих нормально жить хорошим людям.
Каждый здравомыслящий человек когда-нибудь задавался вопросом: кто мы, зачем и почему живем в таком несовершенном мире. В мире, где войны и уничтожение одного человеческого существа другим стали нормой, где борьба за существование приобрела чрезвычайно жесткий и бескомпромиссный характер, где сильный пожирает слабого, где…
Мои философские размышления были прерваны появлением Лены. Она вернулась из ванной комнаты умытая и посвежевшая. Лишь боль в глазах говорила о том, какие душевные муки испытывает эта молодая девушка.
– Я хочу еще раз попросить у тебя прощения, Алекс. Я была такой глупой, самоуверенной девчонкой. Думала, что знаю все об этой жизни и смогу найти выход из любой ситуации… Реальность оказалась гораздо суровей и страшней – Лена на секунду замолчала и невидящими глазами уставилась куда-то вдаль.
Я поспешил прервать ход ее мрачных мыслей, чтобы не допустить еще одного нервного срыва.
– Перестань, Лена! Твое самобичевание ни к чему хорошему не приведет. Нам не переделать этот мир. А вот твоего отца мы обязательно освободим, – пообещал я. – Но для этого нужно как следует все продумать и подготовить.
– Да, я понимаю. – Она глубоко вздохнула. – Могу ли я тебе чем-нибудь помочь?
– Можешь. Приготовь, пожалуйста, что-нибудь поесть, а то у меня с самого утра маковой росинки во рту не было.
Лена кивнула и ушла готовить бутерброды, а я вновь принялся за план базы.
Через
– Кто там?
– Это я, – прозвучал голос Андрея. Лена быстро впустила его.
– Ты что, запах кофе почувствовал? – с улыбкой спросил я у своего друга, появляясь из спальни.
– Присаживайся, Андрей, – пригласила Лена, – Мы как раз собирались перекусить.
– Очень кстати. Но я прибежал, чтобы сообщить важную новость. Меня только что нашел директор санатория и сказал, что ему звонили из милиции и интересовались мною.
– Что он ответил? – нетерпеливо спросил я.
– Он сказал им, что я работаю в санатории, правда
временно.
– А он уверен, что звонили из милиции?
– Ему по телефону назвали фамилию их участкового и сказали, что звонят по его поручению.
– Значит, у похитителей действительно есть свои люди в правоохранительных органах, – многозначительно заметил я. – Или, по крайней мере, они очень хорошо осведомлены о том, что там творится. В любом случае участие милиции в нашем деле исключается.
Я не сказал еще одну причину, по которой мы ни в коем случае не могли обратиться в органы.
Сведения о двух бежавших заключенных могли дойти и сюда, а милиция, впутай мы ее в это дело, первым делом заинтересовалась бы ближайшим окружением объекта похищения. Вот этого никак нельзя было допустить. Андрей понял то, чего я не досказал, и, кивнув головой, согласился:
– Ты прав. В этом деле нам придется рассчитывать только на свои силы.
Лена, разливая кофе по чашкам, слушала наш разговор и молчала. Казалось, что новость Андрея совершенно не удивила ее. Когда все было готово, мы придвинулись к столику и приступили к трапезе.
– Спасибо, Лена, все было очень вкусно, – проронил я, прожевывая последний кусок бутерброда. – Я сейчас выйду в коридор покурить, а вы…
– Нет! Кури здесь, – перебила меня Лена, умоляюще взглянув мне в глаза.
– Ладно, – ответил я, поняв, что она хотела сказать этим взглядом. – Я стану возле окна и открою форточку.
– Стой! – Возглас Андрея остановил меня на полпути. – Не подходи к окнам, возможно, за ними наблюдают.
– Вот, черт! – в сердцах выругался я. – Даже покурить спокойно невозможно.
– Я сама открою форточку. – Девушка встала с кресла и подошла к окну. – А ты кури, не стесняйся. Я привыкла к табачному дыму, ведь папа раньше курил.
– Удивляюсь я твоему папе, – проговорил я, с наслаждением затягиваясь сигаретой. – Как он умудрился бросить курить?!
– Все очень просто, – ответила Лена, присаживаясь рядом со мной. – После аварии врачи запретили ему курить под страхом смерти. Вот и пришлось бросить.
– Кстати, а как он попал в аварию? – неожиданно
спросил Андрей.