Межмировая няня, или Алмазный король и я

Чернованова Валерия Михайловна

Снова.

В гостевом доме, который был на снимке, никто ничего о ней не знал. Знали разве что о Вероник Толанен — приятной, незаметной и скромной постоялице, которая проживала там целый месяц. Ни одна из этих характеристик Жизель точно не подходила.

В ресторане со снимков ее тоже никто не видел.

В ответ на вопросы Демеша все только пожимали плечами, а чтобы коллеги из Грейцалии поспособствовали поискам пропавшей, следовало затребовать официальное разрешение через полицитариат Ньерры. Собственно, этому Демеш и просил поспособствовать в самом скором времени, поскольку

сейчас была дорога каждая минута.

— Ты черствая, бессердечная тварь! — бросила ему Жизель в одну из их последних ссор. — Жить с тобой не сможет никто!

Возможно, так оно и было: сейчас, вместо того чтобы радоваться тому, что она жива, Фернан думала только о том, что все это означает.

И о том, какой стервой надо быть, чтобы заставить своих шестилетних дочерей пройти через весь этот кошмар.

Фернан поднес к губам сигару, вдохнул сладковато-горький дым и прошелся по кабинету. Это успокаивало. Немного. Потому что хотелось немедленно отправиться в Грейцалию и лично вытряхнуть из «ничего не знающих» все, что они могли знать о его жене. Перетрясти всех и каждого по отдельности, но вывести эту лживую су…

Когда-а-а я тебя увидел,

Сердце чаще забилось в груди-и-и-и!

Сра-а-азу в тот миг я поня-ял

Все у нас впереди!

 Гнусавое пение, ворвавшееся в его мысли, было таким громким, что Фернан даже не сразу понял, откуда оно доносится. Горе-певец нереально фальшивил, а еще, судя по всему, был нереально пьян: на трезвую голову так верещать ни один взрослый мужчина не способен.

 Поцелу-у-уи в кустах мальма-а-ары

И объятия под луной!

В ту минуту я сразу поня-я-я-л,

Что ты ве-е-ечно будешь со мной!

Это была песня недобитого болотного крякля, не иначе. И что, хмарь изначальная, этот тип забыл под окнами его дома?

Выходи-и-и-и, моя чистая дева,

Я тебя понесу на рука-а-ах!

Мы с тобой поцелуемся жа-а-арко

И окажемся на облака-а-ах.

Приходи в мои ты объя-я-тья

В своем нежном кремовом пла-а-атье

Приходи-и-и-и, приходи, приходи-и-и...

В такт словам стучит сердце в груд-и-и-и...

Нет,

это уже переходит все границы!

Фернан отложил сигару в пепельницу и поспешил на веранду. Стоило ему разглядеть вопящего с улицы идиота, как невыносимо зачесались руки: при ближайшем рассмотрении истошно орущим оказался не кто иной, как Грегуар Фриэль, директор театра и бывший… гм, ухажер Селани Тонэ.

Глава 11

Опасные серенады, расслабляющие коктейли и бодрящая шопинг-терапия

Тишина в детской стояла такая, что казалось, еще немного — и ее можно будет увидеть и даже пощупать руками. Близняшки сидели в разных концах комнаты: Аделин возле кукольного домика, прижимая к груди чебурона, Кристин на кровати, надув щеки и сцепив на коленях пальцы. Ее игрушка валялась на полу, как если бы девочка, психанув, отшвырнула ее от себя.

Подобрав чебурона, я сказала:

— Пора переодеваться к ужину.

К моему последнему ужину в этом доме.

Как же все-таки хорошо, что я ем на кухне! Там, конечно, будет Жужжен, но лучше лицезреть его постную рожу, чем кое-чью непроницаемую физиономию, под которой находится непрошибаемое (наверняка каменное) сердце.

Если оно вообще имеется.

Аделин послушно поднялась, а Кристин даже не шелохнулась. Как сидела с видом оскорбленной невинности, так и осталась сидеть.

— Но можете переодеться сами, — я не собиралась никого уговаривать. — Очевидно ведь, что вам не нужна няня, и вы уже взрослые и самостоятельные. Чтобы самим переодеваться и принимать решения, от которых зависят чужие жизни. Вот как в случае с фидруаром.

— Мирэль Тонэ, я не знала, — приближаясь ко мне, покаянно пролепетала Аделин и шмыгнула носом, добавив, едва не плача: — Это все она!

— Нам нельзя его оставлять! — попыталась оправдать свой неблаговидный поступок Кристин.

— А вы его и не оставите, — спокойно согласилась я, хоть пружина гнева внутри снова сжалась. — Реми посадят в клетку и увезут.

Я бы еще много чего могла рассказать. Например, порассуждать на тему, что с фидруаром сделают в службе надзора за магическими животными. Но пришлось умолкнуть: у Аделин в глазах стояли слезы. И мои тоже неприятно щипало, хотя еще минуту назад я была уверена, что слез в них уже не осталось.

— Ну и хорошо! — задрав подбородок, заявила копия своего козловредного отца.

— Ты такая… Такая! — топнула ногой Аделин.

Ее сестра воинственно сжала кулаки, упершись ими в кровать, и я поспешила вмешаться.

— Девочки! — возвысила голос, пресекая уже готовую вспыхнуть ссору.

Только ее сейчас для полного комплекта не хватало.

Сдернув с вешалки жемчужно-серое платье, подозвала Аделин. Хотела расстегнуть пуговицы ее дневного наряда, но тут с улицы в приоткрытое окно ворвалось:

 Когда-а-а я тебя увидел,

Сердце чаще забилось в груди-и-и-и!

Сра-а-азу в тот миг я поня-ял