Мгновений след

Сборник

Уходила я со светлой душой и мыслью – встретиться вновь.

Марине Цветаевой [1]

Ветра дикие пляски на крышах,Ливень майский. Вселенский потоп.Я к Тебе пробиваюсь, слышишь?Через водный и людей поток.Сердце сжалось, но вдруг пружинойМожет вырваться. Ох, как боюсь!На свиданье к Тебе, Любимой,Будто молния в небе, стремлюсь.Понимаю, не ждёшь, не рада –Одиночество

вдруг нарушу.Нипочём ураган-торнадо,Поспешу открыть Тебе душу.Распахнёшь заветные покои:Своды, лестницы, окна, крыши.Знаю, тайн мне не откроешь,Но мы стали чуточку ближе.Я была здесь, Тобой дышала,Исстрадалась до исступления.Каждый день я Твой проживала,Каждой клеточкой чувствуя время.Уходила… На небе солнцеВ споре с радугой заиграло,Душу высветило до донца.Я сегодня другою стала.

1

Татьяна Бадакова. «Свидание».

2019 год, октябрь.

Я В ПАРИЖЕ. ВПЕРВЫЕ.

«Я сегодня увидела Тебя!.. Ты всё так же красив, молод, ярок, нежен и любвеобилен. Говорят, Тебе две тысячи лет… А, и пусть говорят! Они не видели Тебя… Бесспорно, первая Твоя мадам – La Tour Eifef l. Она в течение многих и многих лет сохраняет свой шарм и красоту, вероятно, потому что каждую ночь, когда всё вокруг погружается в сон, успевает пробежаться по Елисейским полям и выбрать себе супермодные сапожки и очаровательную шляпку в их бутиках…» [2]

2

Татьяна Бадакова. «Письмо Парижу». Отрывок.

Я хочу затеряться в Париже,Удиви, очаруй, забери.Пусть меня листопадом двустишийОсень кружит в садах Тюильри [3] …

И многое ещё, что удивляло в Париже дочь калмыцких степей.

Месяц, когда «красною кистью рябина зажглась», месяц Марины Цветаевой, привёл меня на свидание именно к ней.

Произошло это нестерпимо ожидаемо, молниеносно и с тихим ликованием. Написала столько несвязных слов, пытаясь описать своё состояние в тот день.

3

Татьяна Бадакова. «Парижу. Отрывок».

Ванв. Улица Жан Батист Потэн, 65.

Последнее предместье Парижа для Марины Цветаевой.

Тихая улица, каштан перед окнами, куст бузины, воспетый в её стихах.

Как всё это удалось сохранить, а вернее воссоздать Флорану Дельпорт? [4]

Как всё это пережить мне?

С 1934 и по 1938 год семья Марины Цветаевой живёт в Ванве.

Милый компактный городок, весь в зелени и цветах, ныне пригород Парижа. Древняя католическая церковь с приятным звоном колокола, очаровательные, большей частью двухэтажные, домики, каждый из которых не похож на соседа.

4

Флоран Дельпорт – музыкант, основатель Дома-музея Марины Цветаевой в Ванве.

Марине понравился этот старый дом «на чудной каштановой улице». «У меня чу-удная большая комната с двумя

окнами и в одном из них, огромным каштаном, сейчас жёлтым, как вечное солнце. Это моя радость».

Как же ей хотелось жить и радоваться!

«Но на ванвских улицах всё это время соседи провожали её косыми взглядами, а бывшие одноклассники Мура в лицо выкрикивали оскорбления. Предвидеть всё это было нетрудно…

Враждебность ванвских соседей постоянно подогревалась прессой… Имя Эфрона постоянно фигурировало в этих публикациях…

Когда подходило время очередного «терма», ежеквартальной квартирной платы, денег в семье не оказывалось.

В редакции «Последние новости» Марину Ивановну любили те, от кого не зависела судьба её рукописей. Почти всегда приходилось ждать по нескольку месяцев публикаций не только стихов, а даже прозы. Неудачи с публикациями поэтических произведений заставили осознать, что главному её призванию, поэзии, отныне придётся потесниться» [5] .

5

Ирма Кудрова. «Вёрсты, дали… Марина Цветаева: 1922–1939».

Теперь она чаще пишет воспоминания, делает переводы.

Созданы прозаические шедевры – «Живое о живом», «Дом у старого Пимена», «Пленный дух» и другие. Проза об отце и его музее, о матери и музыке, о детстве.

Как писал Владислав Ходасевич: «Тема, по существу, мемуарная… Оставаясь в пределах действительности, Цветаева придаёт своим рассказам о людях, с которыми ей приходилось встречаться, силу и выпуклость художественного произведения».

А в стихах этих лет слышны ноты глубочайшего трагизма и отчаяния:

За этот ад, За этот бред Пошли мне сад На старость лет.На старость лет,На старость бед,Рабочих – лет,Горбатых лет.

«Вера моя разрушилась, надежды исчезли, силы иссякли», – с горечью признаётся Марина Цветаева.

И вот я стою перед этим домом с каштаном у окна в Ванве.

Светлый, с мансардой, трёхэтажный особняк, весь обвитый красным плющом. Видна небольшая табличка, указывающая, что с июля 1934 года по июль 1938 года на втором этаже этого дома жила русская поэтесса Марина Цветаева. Ниже цитата из стихотворения «Дом», написанного здесь, в Ванве, в 1935 году.

Из-под нахмуренных бровейДом – будто юности моейДень – будто молодость мояМеня встречает: – Здравствуй, я!

Мой настрой, мои ожидания от новой встречи с любимым поэтом поглощают всю меня.

Поднимаюсь по винтовой лестнице (снова – винтовая, как в московском доме!) в её комнаты, казавшиеся для Марины Цветаевой тогда почти раем.

Небольшие, уютные, они бережно хранят память о поэте. Стеллажи с книгами, круглый матерчатый абажур под невысоким потолком, вязаные половички. Даже сохранён уголок пола, с почти полностью стёршейся краской на старых скрипучих половицах, по которым ходила Марина!

В этом доме бережно хранится прижизненный сборник стихов Марины Цветаевой «После России», изданный в Париже в 1928 году.

Вызвал непомерный восторг и трепет большой, удлиненной формы пуф, обитый зелёным, в некоторых местах потёртым плюшем. Настоящий, Маринин!

Все непременно пожелали на нём посидеть. А я почему-то не решилась. Стояла, смотрела на этот старый милый пуф и видела Марину, слегка присевшую отдохнуть и побеседовать с любимым каштаном, который с любопытством заглядывал ей в окно. В то время очень уставшую от жизненных передряг, с потухшим взглядом, бледную, с заметной проседью в волосах.