Мгновения вечности
Шрифт:
Это хорошо известный психологический факт: преступники и полицейские очень похожи друг на друга. Преступники, нанятые правительством, становятся ФБР, КГБ, а преступники, которых никто не нанимал, оказываются в тюрьме, на электрическом стуле, их приговаривают к смертной казни, но и те, и другие принадлежат к одной и той же категории, ум у них одинаковый.
А теперь если у вас есть вопросы, вы можете задавать.
— Позволите ли вы уехать этим правительственным чиновникам, которые приехали в вашу общину расследовать это дело, поможете ли вы им сложить чемоданы, или нет?
— Сначала они должны
— Не думаете ли вы, что в том, что произошло в вашей общине с Шилой, замешано правительство?
— Это возможно, американское правительство могло это сделать, потому что я молчал три с половиной года, и был в уединении. Шила со своей группой следила за общиной все это время. Правительство могло просто нанять их, чтобы они сделали все это и покинули общину, потому что именно они за все отвечали. Они покинули общину, но община продолжает существовать. То, что они покинули общину, не привело к ее исчезновению, люди в общине достаточно разумны. К счастью только разумные люди живут в нашей общине. И поэтому все отлично.
Когда я гляжу назад, мне кажется, что это вполне возможно, потому что Шила перестала покупать даже еду и все необходимое для общины: одежду и все подобное перед отъездом. В тот день, в который она уехала, еды в общине вообще не осталось. Мне кажется, это было запланировано заранее, чтобы вызвать панику, хаос. Одежды не было, еды не было. Она покинула общину, оставив ее с огромными долгами: около двадцати миллионов долларов, а ее секретарша говорит, что у нее есть банковские счета в Швейцарии на двадцать миллионов долларов.
Поэтому есть такая возможность: тем или иным образом они умудрились сбежать, а сбежало двадцать человек вместе с Шилой, без объяснений, не встретившись со мной, чтобы попрощаться. Правительство, наверное, надеялось, что в таком случае община распадется. Но этого не случилось. Нас удалось выжить, и мы справились со всем отлично. И им эта попытка уничтожить общину не удалась.
Раджнишизма больше нет, как и оранжевых одежд и мал
Раджниш обратил внимание на реакцию саньясинов в общине. Двадцать шестого сентября тысяча девятьсот восемьдесят пятого года Раджниш провозгласил конец раджнишизма, и попросил снять оранжевые одежды и малы.
Саньясины перестали поклоняться правильно, они перестали работать как раньше. Они заканчивают работу рано, как будто бы им нужна диктатура для того, чтобы работать. Ответственность означает то, что вы делаете все наилучшим образом, и никто не должен вам диктовать, что вам делать. Каждый хочет решать, что ему делать, а чего не делать. Если все пять тысяч саньясинов будут решать, кто как хочет, неужели вы думаете, получится хоть что-то?
Я занят с утра до двенадцати ночи всякой чепухой. И поэтому я опоздал на двадцать минут. Вы в ответе за это. Я никогда раньше не опаздывал на двадцать минут, никогда.
Но если вы не дадите мне возможности спать, вы не дадите мне возможности отдыхать, тогда это будет происходить. Перед тем
Вы должны доказать Шиле и всей ее сбежавшей шайке, всем фашистам, что любящая община может быть еще более творческой, продуктивной, радостной. Если вы не сможете этого доказать, тогда права была Шила. Возможно, вы сами сделали ее диктатором.
Вы должны научиться вести себя демократично. Демократия не может держаться на нескольких руководителях. Если вы привыкнете, чтобы вами управляли, приказывали вам, тогда вся община распадется.
Вы должны понять, что если они советуют вам делать что-то, так и надо поступать. Делайте настолько хорошо, насколько вы можете. Сейчас я доступен, и я буду говорить до последнего дыхания. Но не становитесь бременем. Вы должны сделать тех людей, которые за все отвечают, легкими, радостными, не обремененными, чтобы они были счастливы вместе с вами. Не пытайте их.
В моем доме было много саньясинов в прошлый раз, и они пробивали себе путь через охранников. Представьте себе, если пять тысяч саньясинов решат прийти сюда одновременно в один день, мне придется сбежать из этого места. Я привык жить в уединении и тишине. И мне бы не хотелось, чтобы вы беспокоили меня. Все свои трудности вы должны решать через тех, кому поручено решать ваши трудности. Я не занимаю никаких постов, и я не могу сделать для вас что-то мгновенно. У меня нет для этого власти.
У меня нет никакой власти. Я не занимаю никакого поста. Община имеет несколько ветвей, и поэтому сила ее разделена. Любая ветвь ведет свою работу. А я не принимаю никакого участия в этой работе. Моя активная задача заключается в том, чтобы отвечать на вопросы саньясинов относительно их персонального роста, относительно их трудностей, относительно самой общины, если им кажется, что у них есть трудности.
Если я доступен все в порядке. Я постараюсь сделать все для вас.
Например, я попросил, чтобы убрали книгу «Раджнишизм». Это не моя книга. Ее написала Шила, согласно своим представлениям. Она собрала мои высказывания из других книг, но в целом это идея создания подобия катехизиса, как у католиков. И я попросил, чтобы эту книгу убрали.
Я был всегда против всех измов, потому что раньше или позже они все становятся тюрьмами. Мне хотелось, чтобы мои последователи были свободны от всех измов, каждая индивидуальность — не винтик в машине, не часть какой-то организации, но те, кто живут вместе в любви, но не потому живут вместе, что они верят в одного Бога, и них одна философия, а потому, что они все ищут истину. Все ищут истину по-своему.
И я назвал эту школу искателей — ищущими. Но я никогда не хотел, чтобы это была организованная религия.
Шиле удалось сделать организованную религию. Она стала высшей жрицей этой религии, она даже придумала одежду, как у жриц, как у монахов и пап. Она даже собиралась создать ассамблею Орегона, на которой могли бы собраться представители всех религий для совместной молитвы. Они собиралась молиться там вместе со всеми. Она там молилась.
У меня нет молитвы, потому что у меня нет Бога. Когда молиться? Мы не религия.