Мгновения вечности
Шрифт:
Я был в Ирландии, наверное, таможенник в аэропорту выпил слишком много пива, мы хотели просто остановиться на один день, чтобы пилоты самолета отдохнули, а он дал нам семь дней. Ему было все равно, кто мы такие, с какой целью мы приехали в его страну. Он, наверное, был действительно пьян.
Мы остановились в отеле, а утром приехала полиция, спросила наши паспорта и заморозила семидневную визу.
Мы сказали: «Мы расскажем об этом средствам массовой информации. Вы дали нам сами семидневную визу, а потом заморозили ее, не дав никаких объяснений. Ни один саньясин не покидал
Они испугались, потому что они столкнулись с дилеммой. Они нам дали семь дней, теперь они заморозили их, и они не дали нам ни одного объяснения. Они сказали нам вот что: «Можете оставаться столько сколько хотите, но не выходите из отеля!»
Я сказал: «Но это будет нелегально, потому что нас не будет визы!»
Они ответили: «Никого это не будет волновать, просто сидите в отеле». Мы прожили в отеле пятнадцать дней, потому что нам нужно было какое-то время, чтобы отдохнуть. Наши саньясины не дремали в Испании, и Испанское правительство собиралось дать нам вид на постоянное место жительства.
И нам нужно было просто протянуть какое-то время. Испания нас ждала, и мы бы тогда могли просто перелететь из Ирландии в Испанию. Мы оставались в Ирландии пятнадцать дней без визы.
Мы покинули Ирландию, и в тот же день министр давал речь в парламенте, в которой была сказана такая фраза: «Раджниш никогда не был в Ирландии».
Вы видите, какими политики могут быть лицемерами, как они могут отвратительно лгать. А это такая большая ложь, мы можем доказать, что мы были в отеле. Когда мы покидали отель, там присутствовала пресса, и фотографы. Они сняли нас перед отелем, и взяли мое интервью. Отель находился на расстоянии пятнадцати миль от аэропорта.
Но министр обманул парламент, обманул всю страну. И возможно, он попросил журналистов не печатать мое интервью, не печатать наших фотографий, иначе как бы ему удалось так откровенно врать. Это цивилизованные страны, культурные люди, образованные, они откровенно лгут, говоря, что я никогда не был в Ирландии. Он знал, правительство знало, глава полицейского департамента знал.
Я думал, что после того, как я остановлюсь где-то, я начну вызывать постепенно каждую страну в суд, обвиняя их во лжи, за то, что они называли меня опасным человеком, за то, что они говорили да, а потом через час отказывали мне. Я покажу всему миру, что в мире нет демократии.
Где бы мы ни оказывались, когда мы начали искать какую-то страну, чтобы остановиться, мгновенно давление американцев опережало нас, потому что все наши телефонные разговоры прослушивались. Вы будете удивлены узнать о том, что все телефонные разговоры проходили через американское посольство, все сначала попадало к американскому послу. Они знали, где мы ищем, куда мы едем, где наши люди пытаются пристроить меня, и мгновенно, еще до того, как мы успевали приехать туда, они начинали давить на местное правительство.
Мы сделали запрос на посещение Голландии, но четырнадцатого марта министр устроил пресс конференцию, отказав Раджнишу в визе, по голландским законам это было противозаконно.
Голландский
Если Папа критикует другие религии, это считается нормальным, а я критиковать Папу не имею права. Если у него есть что сказать, он должен ответить на мою критику, нежели тянуть за нити, и давить на политиков, конечно, он обладает католическим большинством в этих странах, а политики боятся потерять своих избирателей.
Я могу понять католиков, мать Терезу, но гомосексуализм — это совершенно другое дело. Я не знал о том, что гомосексуализм — это официальная религия голландцев, и что в Голландию не может въехать человек, который критикует гомосексуализм. Этот министр обрек всю Голландию на гомосексуализм этим своим заявлением. Если бы у жителей Голландии было какое-то здравомыслие, они бы вынудили этого министра и его министерство уйти в отставку, потому что он оскорбил всю страну.
Я опасен в этом смысле, я критикую гомосексуализм, я критикую все извращения, и буду критиковать дальше.
Вчера секретарь голландского парламента отвечал на вопросы журналистов, и сказал, что меня не пустили в Голландию, и не пустят, потому что я высказался в пользу Адольфа Гитлера. Журналисты отметили, что я противоречу себе, это было напечатано в немецком журнале, и Шпигель меня просто неверно процитировал. Секретарь признал правоту этого довода, признал неправильность интерпретации с немецкой стороны, но, тем не менее, высказался так: «Приезд Раджниш может вызвать беспорядки». Журналисты сказали, что когда приехал Папа в Голландию, это вызвало там бурю негодования, большие беспорядки, тем не менее, он был принят как почетный гость правительства.
Но когда речь зашла обо мне, а ведь ни в одной стране люди не выражают своего протеста против меня это всего лишь их предположение.
Репортер сказал: «В Голландии тысячи саньясинов, которые готовы принять меня с почетом».
Я готов ко всем протестам против меня. Мне, на самом деле, нравится видеть искреннюю реакцию людей, которые протестуют против меня, мне не нужна безопасность со стороны правительства, я не хочу, чтобы они брали на себя ответственность за мою безопасность, я сам буду отвечать за это.
Но они боятся чего-то еще. Все остальное — это только предлог. Они боятся того, что я могу изменить умонастроение молодого поколения.
Есть шестьсот пятьдесят миллионов католиков в мире, неужели у вас нет ни одного католика, который мог бы дискутировать со мной. В чем трудности? Это нужно решать простыми человеческими средствами. Я готов к любой официальной дискуссии. Я готов приехать ко всем этим парламентариям, которые так много говорят обо мне. На самом деле, если у них есть мужество, они должны пригласить меня на заседание своего парламента. Но они боятся этого, у них нет будущего, они прекрасно понимают это, их поражение в споре предрешено, и они боятся, что я покажу это всем.