Мгновения вечности
Шрифт:
Из-за природы людей медицина никогда не станет четкой стопроцентно объективной наукой. Поэтому в мире так много медицинских школ: аюрведа, гомеопатия, натуропатия, акупунктура и прочее — все они помогают.
Плацебо это просто сахарные пилюльки, но они оказывают положительный эффект. Главное, чтобы человек верил в них. Некоторые люди фанатично преданны натуропатии. Им ничего не может помочь, кроме этого метода. Но болезнь изгоняется не прямым способом.
Один профессор истово верил в натуропатию. Кто бы ни обратился к нему, он любому пациенту клал на живот лепешку
«Не волнуйся, — отвечал он. — Нужно просто положить тебе на живот лепешку грязи».
Но лепешку грязи, положенная на живот, не поможет снять головную боль. Но мне грязь постоянно помогала, потому что на самом деле никакой мигрени у меня не было! Я принимал грязевую ванну, тонул в какой-то мути. Я сидел по шею в грязи. Мне было уютно и прохладно.
Потом профессор стал о чем-то догадываться. Ты каждый раз приходишь с новой болезнью», — недоверчиво посмотрел он на меня.
«Ваша правда, — соглашался я. — У меня есть книга о натуропатии. В ней я нахожу какую-нибудь болезнь и прихожу к вам. Сначала я справляюсь в книге, чтобы понять, что вы станете делать. Если мне нравится такая процедура, я присваиваю болезнь, в ином случае мне неинтересно зря лежать в грязевой ванне полчаса...»
«Итак, ты все это время водил меня за нос», — стал сердиться профессор.
«Я не обманывал вас, — возразил я. — Я ваш самый преданный пациент. В университете все смеются над вами, и лишь я поддерживаю вас. Другие люди тоже приходят к вам благодаря тому, что я всем рассказываю об исчезновении у меня приступов мигрени».
«Ой! — схватился он за голову. — Кажется, теперь у меня начинаются приступы мигрени. Иди отсюда!»
Люди часто сердились на меня. Они говорили мне: «А моя мигрень усилилась, а не исчезла. Охлаждение живота не помогает снять боль».
«Наверно, мой организм работает иначе, — предполагал я. — Мне грязевые ванны помогают».
Некоторые лекари фанатично верят в то, что гомеопатия это единственное верное средство, тогда как все остальные методы опасны, особенно аллопатия. Если вы придете к гомеопату, он первым делом станет расспрашивать у вас историю вашу жизни от рождения и этой самой минуты. А вы страдаете от головной боли.
Один такой доктор-гомеопат жил по соседству со мной. Всякий раз, когда отец приезжал проведать меня, я водил его к этому гомеопату. Гомеопат уже умолял меня: «Не приводи ко мне своего отца. Он начинает разглагольствовать о родственниках, которые жили три поколения назад. Он говорит, что еще его дед страдал от мигрени».
«Мой отец тоже гомеопат, — отвечал я. — Он старается осознать корни всякого недуга».
«Но он тратит зря много времени, — сказал врач. — Мне приходится выслушивать его, хотя у него просто болит голова! Он рассказывает обо всех болезнях своего деда и отца, а уже потом о собственных болезнях. Если он пришел ко мне, значит я могу ставить крест на всех планах на этот день. Остальные пациенты уходят, а я выслушиваю о его детских недугах. В конце концов, он
Сначала гомеопаты расспрашивают вас обо всех ваших болезнях, потому что они верят, что все болезни взаимосвязаны, что вся ваша жизнь представляет собой одно цельное явление. И не важно, случились у вас неприятности в ноге или голове, все равно это части тела, а доктор должен знать все, чтобы осознать суть вашей трудности.
Гомеопат спросить вас, какие аллопатические лекарства вы принимаете. Итак, сначала вы должны поститься, вам будут делать клизмы, чтобы освободить вас от всякой аллопатии. А вот когда вас освободят от аллопатии...
Человек — существо субъективное. Если пациент проникся симпатией к врачу, тогда его может исцелить и стакан воды. А если пациент возненавидел врача, тогда ему не поможет никакое лекарство. Если пациенту кажется, что врач равнодушен к нему, что часто бывает, потому что врачи тоже люди, они каждый день видят болезни и смерти... Врачи постепенно становятся отстраненными, они не позволяют себе проявлять эмоции, сантименты, человечность. Но из-за этого их лекарства становятся менее эффективными. Они прописывают таблетки словно роботы, как будто за них это делает компьютер.
Благодаря любви пациент не только принимает лекарства, вместе с пилюлями в него попадает нечто невидимое. Медицине придется изучать субъективность человека, его любовь, и создавать синтез, в котором любовь и лекарство будут вместе помогать людям. Но у меня нет сомнений в одном: медицина никогда не станет в полной мере объективной. До сих пор медицина пытается стать объективной.
В одном медицинском колледже Бхопала у меня был приятель-врач. Я часто гостил у него. Он сильно боялся привидений.
«Ты же врач, — удивлялся я. — К тому же, ты работаешь в медицинском колледже, в который свозят множество трупов для анатомирования. Как ты можешь бояться привидений?»
«А что я могу поделать? — сокрушался мой приятель. — Я боюсь привидений с самого детства».
«У меня есть один рецепт, — сказал я. — Сегодня ночью возьми ключ от морга, в котором лежат трупы. Мы пойдем туда искать привидения. Наверняка где-то над трупами витают призраки».
«Я не хочу идти туда, — побледнел он. — Я не могу переступить порог морга даже днем. А ночью я ни за что не пойду туда!»
«Я пойду один, — сказал я. — Дай мне ключ от морга».
«Зачем тебе лишние неприятности?» — спросил он.
«Я сделаю это ради тебя, — объяснил я. — Если я пойду в морг, тогда тебе придется сопровождать меня, ведь ты хозяин».
И мой приятель неохотно, преодолевая страх, поплелся вслед за мной.
А я сделал все необходимые приготовления. Я подговорил другого своего приятеля-врача лечь среди трупов. Мы договорились, что он не произнесет ни слова, а просто сядет, когда я войду в дверь. Ему нужно было накрыться белой простыней, чтобы его никто не узнал.