Мгновения вечности
Шрифт:
Как только я начал носить фабричную одежду, почитатели Ганди сразу же перестали считать меня духовным человеком. Все они разбежались. Председатель Конгресса Дхебар сказал мне: «Вы зря теряете тысячи последователей. Будьте немного более дипломатичным».
«Вы советуете мне быть хитрым дипломатом, чтобы обманывать и эксплуатировать людей? — спросил я. — Я должен соответствовать их ожиданиям, чтобы только они не уходили от меня? Я не стану это делать».
И люди уходили от меня из-за всякой чепухи.
Я знаю много политиков, которые все время с веретенами в руках. Они никогда
Как-то раз я гостил в доме одного политика. Мне было интересно, сколько времени он сможет обманывать меня! Я сидел в его доме, но это веретено ни раз не повернулось. Но как только кто-нибудь входил в комнату, он сразу же готовил прялку, тянул какие-то нити.
«Когда вы начнете прясть? — спросил я его. — Сколько времени еще вы будете медлить. Вы то и дело бросаете прялку, потому что к вам кто-то приходит. Когда вы начнете прясть?»
«А кто собирается прясть? — усмехнулся он. — Это просто спектакль для болванов. Разве я умею прясть? У меня нитки все время рвутся».
Но лукавые политики носят с собой очень маленькие веретена. Они даже в самолетах их возят. От этих веретен нет никакого толка. А сами политики покупают одежду из дорогой ткани.
Я нередко гостил у одного из председателей правящей партии конгресса Дхебара. Он очень заинтересовался мной, постоянно приезжал в лагеря, хотя все его товарищи по партии предостерегали его: «Не езди к этому человеку». Но он оказался не хитрым политиком, а простым и искренним человеком.
Председателем он стал случайно. Так часто бывает. Его выбрали председателем, потому что он был самым вежливым. Этот милый человек никогда никому не отказывал. Пандиту Джавахарлалу нужен был покладистый человек. Он был премьер-министром и сам хотел править партией конгресса, быть диктатором при посредничестве послушного председателя. Дхебар и был таким простым человек, который соглашался со всеми словами Джавахарлала. Именно Джавахарлал решал все вопросы партии.
Однажды я остановился в его доме в Дели. Он делился со мной слухами и сплетнями обо всех наших политиках. Он рассказывал мне о том, какие болваны правят нами.
Потом неожиданно кто-то позвонил. Дхебар взял трубку и сказал: «Я очень занят и смогу принять вас не раньше, чем через неделю» и положил трубку.
«Вы не заняты, а просто болтаете со мной», — заметил я.
«В политике очень важно притворяться очень занятым человеком, — ответил он. — Я делаю вид, что у меня ни на что не хватает времени, тогда как в действительности у меня все время свободное. Но мне необходимо показывать людям, что я очень занят, что ко мне не так-то легко пробиться. Я сказал этому человеку, чтобы он перезвонил мне через семь дней. Если у меня будет свободное время, я приму его. Из-за вас я отменил все свои дела. И пока вы гостите у меня в доме, я не собираюсь тратить время на других людей. Я хочу разговаривать с вами. Это редкий случай, потому что в лагерях я не мог много разговаривать с вами. Теперь я же я воспользуюсь прекрасной возможностью. Я уже распорядился, чтобы охрана никого не пускала ко мне».
«Правильно ли это, — засомневался я. — У того человека могло быть
«Ну и что? — засмеялся он. — Никто никому не нужен». Он был таким милым, культурным, образованным человеком, но меня смущало это его «ну и что?».
Я не люблю отнимать у людей время, я не политик. А вот политику полагается опаздывать. Тем самым он снова проявляет власть над вами, ведь вам приходится ждать его.
Я не политик — ни большой, ни маленький. Я просто человек — ни больше, ни меньше. Я приезжаю точно в срок.
Я близко познакомился со многими председателями правящей партии. Не думаю, чтобы кто-то из них обладал высоким интеллектом.
Теперь сторонники гандизма живут во дворцах. Я посетил Раштрапати Бхавана, когда президентом был Раджендрабабу. Стражник сказал мне, что президент положил на царский трон подстилку. Какой смысл класть подстилки и носить набедренную повязку во дворце, который обслуживают тысячи слуг? Это симптомы помешательства, плод крайней философии. Если вам нравится, вы можете поселиться в хижине, но какой смысл придавать дворцу вид хижины? Эти два явления не могут гармонично сосуществовать. Все это происходит из-за внутреннего конфликта.
Дом президента Индии состоял их ста комнат со встроенными ванными комнатами и сотнями акров сада. Когда-то этот дворец принадлежал царю, поэтому там до сих пор есть дома для гостей. Для чего там сто комнат? Это я понять не могу...
Я побывал во дворце благодаря президенту Закиру Хусейну, который заинтересовался мной. Когда он был заместителем ректора университета Алигарха, я читал там лекцию. Он председательствовал на встрече, и ему понравилось мое выступление. Потом он стал президентом и, когда я появился в Дели, пригласил меня. Закир Хусейн повел меня смотреть дворец.
«Для чего здесь сто комнат?» — поинтересовался я.
«Они никому не нужны, — ответил он. — Для поддержания в них порядка приходится держать сто слуг. Люди также нужны для большого сада в сто акров, а вот два больших гостевых дома. В каждом из них по двадцать пять комнат, не меньше».
«Вы зря тратите деньги, — заметил я. — А в скольких комнатах вы спите?»
«В скольких комнатах? — удивился президент. — Я сплю в своей кровати. Я же не чудовище, чтобы располагаться в самых разных комнатах. Мне не нужно класть голову в одной комнате, а руки и ноги рассовывать в другие».
«Получается, что сто комнат просто пустуют, — рассудил я. — В них есть мебель, там обеспечиваются все потребности человека. Все это нужно как-то использовать».
Но такая ситуация сложилась во всем мире. У государственных руководителей большие дворцы, но им все равно не хватает места. Они все время занимают новые дворцы, новые гостевые дома.
Один индийский премьер-министр Лалбахадур Шастри был очень милым человеком, каким и полагается быть политику. Я узнал так много политиков, что могу с уверенностью назвать его милейшим среди этих уголовников. Он заявил: «Если вы будете чуть менее искренним и чуть более обходительным, то сможете стать индийским махатмой. Но вы все время говорите чистую правду, хотя тем самым наживаете себе кучу врагов. Неужели нельзя быть более обходительным?»