Мгновения вечности
Шрифт:
Он был президентом самого престижного института языка хинди «Хинди Сахитья Саммелан». Он возглавлял это образовательное учреждение. Когда-то этим институтом управлял Махатма Ганди, поэтому вы сами можете понять, насколько престижно было учиться там.
Говиндадас был президентом института почти двадцать лет. В парламенте он был главным лоббистом языка хинди, старался сделать его национальным языком. И он добился своего — по крайней мере, в конституции. Этот закон не действует, в Индии до сих пор английский язык считается языком межнационального общения, но Говиндадас сделал такую поправку к конституции.
Его
Однажды я расспросил об этом его секретаря, когда гостил в Дели в доме Говиндадаса. «Шривастава, я согласен со всем текстом, но меня удивляет, что Говиндадас правильно расставил цитаты Сурдаса, Тулсидаса, Кабирдаса».
«Это сделал я», — ответил он.
«А кто посоветовал вам применить цитаты?» — поинтересовался я.
Он объяснил: «Говиндадас решил, что и с его стороны нужно что-то добавить к тексту».
«Я никому не расскажу о ваших поступках, но неужели вы в самом деле думали, что эти две строки из Кабирдаса введут меня в заблуждение? — недоумевал я. — Вы вставили две строки и решили, что я уже одурачен?»
«Мне пришлось хорошо поработать, пролистать книги Кабирдаса, чтобы найти несколько строк, которые подходили бы по смыслу к вашим ответам на вопросы Говиндадаса», — сказал он.
«Вы сглупили, — заметил я. — Вам следовало обратиться ко мне. Если ваш мастер способен украсть целый текст, то вы, как его стенограф, должны научиться политике. Вы могли прийти ко мне и попросить две или три цитаты, чтобы гармонично разместить их в статье. В будущем не мучайте себя».
Шривастава был бедным человеком. Как ему найти слова Кабирдаса, которые были бы уместны в контексте моих слов? Поэтому я постоянно давал Шриваставе цитаты и говорил: «Вот строки, которые подойдут статье. Пусть Говиндадас порадуется».
Почему я хотел, чтобы Говиндадас радовался? Он был полезен мне. Я мог пользоваться всей информацией в институте. Достаточно было лимузину Говиндадаса стоять у моей двери. Заместитель ректора очень боялся меня, потому что Говиндадас был влиятельным человеком. Заместителя ректора могли мгновенно уволить, стоило мне сделать легкий намек. Профессора тоже боялись меня. Они недоумевали, почему Говиндадас каждый день на три часа, словно загипнотизированный, проводит время у меня.
Потом он начал приводить других политиков. Он представил меня всем главным министрам, всем правительственным министрам центрального кабинета, потому что все они гостили у него в Джабалпуре. Говиндадас представил меня почти всем политикам. Я думаю, Майтрейя пришел ко мне через него. Говиндадас организовал мою встречу с группой важных политиков в самом парламентском здании. Должно быть, Майтрейя был среди них.
Говиндадас был полезен мне, поэтому я сказал: «Я не возражаю против этих публикаций. Не важно, каким именем подписана статья. Тысячи людей прочтут статью — вот что важно. И не имеет значения, кем она подписана: Говиндадасом или мной. Главное — суть».
Этот человек почти десять лет постоянно общался со мной. Когда я сказал ему: «Мы чужие люди», он воскликнул: «Что вы говорите! Мы знакомы целых десять лет!»
«Но
Говиндадас написал сто пьес. Он соревновался с Бернардом Шоу, потому что тот был великим драматургом и написал сто пьес. Говиндадас тоже был известным драматургом. Он написал на хинди сто пьес. Но в действительности он не мог сочинить даже письмо!
Он не был способен написать себе речь для выступления. Все речи писал за него бедный Шривастава. Говиндадас опубликовал сто пьес. Постепенно я узнал о том, что эти пьесы пишут за него бедные люди (учителя, профессора), чтобы заработать немного денег. Я сказал Говиндадасу: «Я знаю, что представляет собой ваша докторская степень. Вы написали сто пьес, но ни одна и них не принадлежит вашему перу. Теперь я могу уверенно об этом заявить, потому что вы втайне от меня опубликовали две книги, содержащие исключительно мои ответы на ваши вопросы. В моей деревне тоже есть один такой безумный доктор Сундерлал. Я дал ему степень доктора. Он не написал сто пьес, как и вы. Сундерлал верит в то, что он доктор, точно так же, как верите вы. Не думаю, что между вами есть какая-то разница. Просто у него нет титула, а у вас есть».
До того как стать доктором, его знали во всей Индии как Сета Говиндадаса. Сет это титул, который исходит от древнего санскритского слова «шрешт», что значит высший. «Шрешт» превратился в «шрешти», которое в свою очередь стало «сет».
Итак, когда Говиндадас стал доктором, он начал подписываться «Доктор Сет Говиндадас». Пандит Джавахарлал Неру сказал ему: «Говиндадас, сразу два титула никогда не пишут перед именем. Пишите либо "Сет", тогда вы можете приписать "Доктор" в конце, либо "Доктор", и тогда вы уже не сможете поставить "Сет"».
Говиндадас обратился ко мне за советом. Я ответил, что не вижу никаких трудностей. Он может подписываться так «Доктор (Сет) Говиндадас».
Все равно он не смог бы отказаться от титула «Сет». Когда Джавахарлал увидел эти скобки, он спросил его: «Кто посоветовал вас поставить скобки? Неужели вы не можете отбросить слово "Сет" или поставить его в конце?»
«Я не могу отбросить его, — ответил Говиндадас. — Этот совет дал мне один мой приятель. Он не может ошибаться. Скобки меня совершенно устраивают».
«Что касается меня, то мне все равно, — сказал Джавахарлал. — Пишите, что хотите, но два титула впереди имени делают из вас посмешище».
Говиндадас снова обратился ко мне за советом. «Не обращайте внимание на Джавахарлала, — ответил я. — Скобки не имеют никакого значения. Они просто означают второстепенную деталь. Сначала вы Доктор, а уже потом Сет. Скажите Джавахарлалу, что вы носите одновременно два титула. Если люди не пишут впереди своего имени два титула, то только потому, что у них нет двух титулов. И другой причины нет. А у вас есть два титула, поэтому вам нужно обозначать их».