МИ (Цикл)

Гудкайнд Терри

— Джит желает знать, зачем вы пришли.

— Разве это не ясно? — Он повел рукой в сторону Хенрика, обращаясь при этом к Джит: — Я пришел проследить, чтобы ты точно выполнила данное тебе поручение.

После долгой паузы Джит удостоила его кивком.

Епископ нахмурил брови, и символ на лбу исказился, его центр съехал вниз.

— Все, ты отняла впустую уже много моего времени. Я рассчитываю, что больше ты не будешь расходовать его понапрасну. Мальчик здесь. Займись им.

Джит мгновение смотрела на него, а затем обратила свое внимание на Хенрика и знаком подозвала его поближе.

Глава 54

Хенрик

боялся сделать хоть шаг в сторону Терновой Девы. Даже когда она издала мягкий воркующий звук, знаком подзывая его, он мог лишь глазеть на кожаный ремешок, продетый сквозь ее губы и позволяющий им размыкаться едва-едва. Из некоторых отверстий для ремешка в ее плоти сочилась розоватая жидкость, словно силясь воззвать к нему об исцелении ран.

Ему было любопытно, почему ее губы зашиты.

Мальчик обнаружил, что ноги несут его вперед, хотя у него не было ни малейшего желания сходить с места. Он ощутил собственную беспомощность, неспособность остановить движение к Джит, дюйм за дюймом, все ближе к ее простертым в его сторону рукам.

Его руки сами по себе, без всяких усилий с его стороны, поднялись. Хенрик продолжал двигаться к ней, держа перед собой кулаки.

Руки Джит, измазанные чем-то темным — он боялся даже предположить чем — наконец обхватили его запястья. Вблизи он заметил исходящий от нее странный запах, мягкий, но тошнотворный, который не смог определить, — от этого запаха мальчик сморщил нос, а горло его сжалось так, что он едва мог дышать.

Пальцы у невысокой Джит были на диво сильные. Он попытался отпрянуть, но не смог. Ее пальцы держали как капкан. У него не было власти ни над своим телом, ни над голосом.

Джит издала новый дрожащий, щелкающий, визгливый звук. В такой близи Хенрик мог лишь с невыразимым страхом смотреть в ее чернейшие глаза, неспособный осмыслить, что ей от него нужно, что она собирается с ним сделать.

Джиг наклонилась к нему и повторила трель. Хенрик не понимал, что она говорит, понял только, что ей что-то нужно.

Одна из фамильяров перегнулась через плечо Терновой Девы.

— Разожми кулаки, — нетерпеливо прошипела она.

Он задышал часто, всеми силами пытаясь сделать то, что ему было велено. Несмотря на все его старания, кулаки не разжались. Он так долго держал их крепко стиснутыми, что они, похоже, закаменели. Сколько бы он ни пытался, как бы ни желал подчиниться, он не мог разжать пальцы. Он уставился на них, усилием воли пытаясь заставить их распрямиться, ужасно боясь того, что сотворит Дева, если он не сделает, что велено.

Джит казалась невозмутимой. Ее сильные пальцы начали разгибать пальцы мальчика по одному. Когда они начинали наконец двигаться, их пронзала жестокая боль. Каждый палец, когда он распрямлялся, пронизывала резкая боль. Не выказывая ни малейшего сочувствия к его крикам боли, она спокойно занималась своим делом.

Вскоре она разогнула все его пальцы. Затем распрямила его ладони, по очереди сжимая их между своими и слегка поглаживая, словно устраняя его оцепенение и убеждаясь, что они не сожмутся обратно, прежде чем перевернула их.

Терновая Дева выхватила из сплетения у себя за спиной маленький прутик. Хенрик увидел на его конце

длинный, неприятно острый шип. Не понимая, что она задумала, он снова попробовал отшатнуться, но, стиснув железной хваткой его левое запястье, она с легкостью притянула его еще ближе. Он ощущал себя животным в ловушке, которое вот-вот освежуют.

Крепко удерживая его руку, Терновая Дева провела острием шипа под ногтем его указательного пальца. Затем повернула шип к свету и тщательно осмотрела. Хенрик не представлял, что она делает или что высматривает.

Дальше у стены Хенрик увидел одну из фамильяров, занятую извлечением чаши из ее уютного гнезда в сплетении ветвей. Не без усилий чаша наконец была освобождена. Фамильяр поднесла ее к Джит и стала терпеливо ждать, наблюдая за работой хозяйки.

Терновая Дева провела кончиком шипа под ногтем среднего пальца и подняла шип к свету. На сей раз он подцепил какой-то комочек.

Звук, исторгнутый из глубины ее глотки, подсказал Хенрику, что она довольна. Она подняла шип выше, показывая своим слугам, и те удовлетворенно заворковали. Епископ Арк просто молча глянул, когда она показала шип ему.

Фамильяр с чашей, сняв с нее крышку, поднесла ее своей хозяйке. Через края чаши и через руки фамильяра сплошным потоком хлынули тараканы. Они сотнями со стуком падали на пол и разбегались во все стороны, и буквально за мгновения все исчезли в сплетении прутьев и ветвей пола.

Джит беззаботно окунула шип в тухлую воду и поболтала им. Вытащив его и увидев, что все прилипшее к нему отвалилось, Дева, довольная, снова обратилась к Хенрику.

Она продолжила тщательно вычищать грязь из-под ногтей на остальных трех пальцах его левой руки. Под ногтями всех пальцев, кроме большого, ей удалось найти еще несколько мелких сокровищ, которые ее интересовали. Краем глаза Хенрик видел улыбку, выползавшую на татуированные губы епископа Арка всякий раз, как Терновая Дева вскидывала руку, в которой держала шип с небольшим кусочком чего-то на конце. После этого она непременно полоскала шип в вонючей жидкости в чаше, позволяя найденному исчезнуть в мутной воде.

Отпустив его левую руку, Джит занялась правой. Проведя шипом под ногтем указательного пальца мальчика, она поднесла острие ближе к своему лицу, чтобы взглянуть. Там ничего не было. Она украдкой бросила взгляд на епископа и снова провела шипом под ногтем, но и во второй раз на нем ничего не оказалось.

Джит перешла к следующему пальцу и стала еще дотошнее вычищать из-под него грязь. Шип ничего не извлек. Она повторила поиск и, когда он оказался бесплодным, перешла к третьему пальцу. Он тоже не оправдал ее ожиданий, и Дева сосредоточилась на мизинце, словно тот был ее последней надеждой.

Когда она убедилась, что на острие шипа только грязь, ее руки безвольно упали на колени.

Когда епископ чуть наклонился, символы, казалось, на нем слегка перемешались.

— Что не так?

Терновая Дева исторгла из глубины глотки несколько коротких звуков.

— Джит говорит, что у нас есть плоть женщины, — сказала фамильяр, парящая рядом с Девой. И с некоторым смущением закончила перевод: — Но нет плоти мужчины.

Епископ резко выпрямился, отчего все семеро фамильяров подались назад.