МИ (Цикл)
Шрифт:
Когда они пересекали открытое пространство, Хенрик увидел, что лежащие повсюду плоские валуны размещались не беспорядочно, но составляли правильные круги. При этом каждый камень покоился на небольшом земляном холмике. Мимо холмиков с камнями они вышли к площадке в центре, посреди которой Терновая Дева начала что-то выводить на земле своим резным посохом. Знаки, которые она выцарапывала на земле концом посоха, выглядели примерно так же, как татуированные символы, покрывавшие все тело епископа Арка.
С середины посоха Терновой Девы свисали на замшевых ремешках
Потом он сообразил, что в отличие от прочих людей для нее монеты не имеют никакой денежной ценности. Она забрала их, должно быть, у тех несчастных, что заключены в ловушки в стенах. Блестящие монеты были для Терновой Девы не более чем украшениями, как яркие перья. И те и другие лишь символизировали жизни, которые она забрала.
Пока фамильяры суетились возле чаш, расставленных на полу вокруг Терновой Девы, епископ Арк стоял в стороне, скрестив руки на груди, и кроваво-красными глазами наблюдал за приготовлениями. То и дело какая-нибудь из шести фамильяров косилась в его сторону. Джит — нет. Она спокойно сосредоточилась на своей работе, рисуя элементы сложного символа на грязи в центре крута, образованного чашами.
Делая перерывы в рисовании и негромком пении, она открывала чашу, шарила рукой в темной жидкости и бросала набранную густую грязь в центр рисунка. При этом она непрерывно издавала негромкое гудение.
Терновая Дева подняла посох, вытянув руку к облакам, плывущим над головой, пропела несколько щелкающих звуков, выгнулась и опустила посох поперек нарисованного ею на земле символа.
Символ засветился.
К изумлению Хенрика, когда Терновая Дева продолжила свое тихое мелодичное гудение и воздела обе руки, облака у них над головами остановились.
Глава 56
Хенрик подумал, что гнавший облака ветер утих, но затем заметил, что облака снова пришли в движение. Однако вместо того чтобы плыть по небу, как раньше, они начали движение по кругу над его головой, вытягиваясь в длинные спирали вокруг прорехи, соответствующей светящемуся круглому символу на земле. Небольшие оранжевые отблески время от времени подсвечивали облака изнутри.
Между тем бормотание Терновой Девы, казалось, погрузило шестерых фамильяров в подобие транса. Все они закружили возле нее вместе с облаками. Их ноги не касались земли, когда они летали вокруг Джит, постепенно ускоряя полет. Облака тоже ускорялись, неслись все быстрее, оранжевые и желтые вспышки мерцали, как мерцал свет символа на земле.
Низкие ритмичные звуки, издаваемые Терновой Девой, стали чуть выше.
Покуда фамильяры и облака кружились все быстрее, звук, испускаемый Джит, превратился в страдальческий очень высокий визг. Он делался все громче и выше. Хенрику пришлось прикрыть уши — звук вызывал боль.
Шестерка фигур
В отличие от фамильяров, из которых они вылупились, эти твари не светились. В их блестящей пятнистой плоти отражались отблески света от облаков и символа на земле.
Затем Хенрик увидел, что подобные же существа лезут из холмиков, на которых лежали камни. Каждое с огромным трудом выбиралось из-под земли. Все больше их выбиралось из холмиков, выползало из-под земли и присоединялось к растущей бесформенной толпе, кружащей возле Терновой Девы, танцующей вокруг нее, словно стадо безумных животных.
Однако это не были животные.
Они казались живыми, но жизни в них не было.
Хенрик подумал, что они похожи на мертвецов, вылезших из могил, танцующих, болтая руками и ногами, под мелодию Терновой Девы.
Хенрик оглянулся на низкую темную конструкцию из сплетенных палок и веток. Он понял, что эти холмики, должно быть, могилы тех, кто прежде был заключен в стенах. После того как они послужили каким-то нуждам Терновой Девы, их хоронили здесь, и тут они дожидались, пока их не призовут снова служить ей.
Хенрик догадался, что Терновая Дева, должно быть, существо из подземного мира, отродье самого Владетеля.
В центре открытого пространства собралось уже несколько десятков гротескных фигур, все больше их приходило из тьмы окружающих топей и присоединялось к остальным, и все они кружились, быстрее и быстрее. Хенрику приходилось все крепче прижимать ладони к ушам — звук, издаваемый Джит, казалось, был готов разорвать его на части, был готов разорвать сам воздух.
Облака вращались в едином ритме с кружением фигур. Свет в них мерцал все быстрее и быстрее, а символы, нарисованные на земле, мерцали в такт звукам, издаваемым Терновой Девой, и бросали отблески на облака.
Звук, свет, кружение ужасающих тварей, танцующих словно демоны, — все это вызывало у Хенрика головокружение. В его голове в такт происходящему пульсировала боль. Он прищурился, боясь закрыть глаза, опасаясь, что тогда их не удастся открыть снова, хотя с трудом удерживался, чтобы не зажмуриться при таких ошеломляющих видениях и звуках.
Пока все это кружилось возле нее, Джит запускала руку в различные чаши, выхватывала полные пригоршни зубов или чего-то похожего на фаланги пальцев или позвонков и швыряла в круг. При каждом таком добавлении свет дергался и метался.
Мир, казалось, стал мерцающим. Мальчик видел его одноцветными вспышками — красными, желтыми и оранжевыми.
Затем Джит взяла чашу с плотью, извлеченной из-под ногтей Хенрика. Фигуры вращались так быстро, что уже нельзя было различить отдельные. Все это стало расплывчатым пятном темной поблескивающей плоти и мелькающих конечностей.