МИ (Цикл)

Гудкайнд Терри

Айрин с вызовом встретила взгляд Никки.

– Они здесь для того, чтобы охранять Лорда Рала. Их обязанность – защищать его, пусть ценой своих жизней. Это их долг. Они сознают этот риск и принимают его. Да, мы спасли его, но рисковали Ричардом, то есть выбрали определенно не самый мудрый вариант. Все могло закончиться не так хорошо.

– Но если мы будем без нужды бросать людей на погибель, Лорд Рал лишится их защиты, ведь так? – спросила Никки ледяным тоном. – Мертвые они не защитят Лорда Рала.

Айрин говорила просто «Ричард».

Кэлен показалось, что Никки решительно не считает, что у этой женщины есть право обращаться к нему так фамильярно. По имени Ричарда называли только близкие. Для всех остальных он был Лордом Ралом. Для одних этот титул был выражением глубокого почтения. Для других применительно к Ричарду обозначал того, кто дал им свободу. Для третьих был почти ругательством.

Даже Кара, друг и личный телохранитель Ричарда, называла его Лордом Ралом – не по велению этикета, а из уважения. Прежний Лорд Рал обратил ее в рабство и сделал морд-ситом. А Ричард освободил, и потому исключительно из почтения она называла его «Лордом Ралом». И хотя титул остался тем же, благодаря Ричарду он теперь означал нечто совсем иное.

Ричард благословил брак Кары и Бена. Был вместе с ними, когда они потеряли Бена. К нему же она пришла, прежде чем покинуть их.

Ричард был не просто правителем Д’Харианской империи – он создал эту империю во время войны, объединив разрозненные земли ради избавления от тирании. Он сделался Лордом Ралом во всей полноте смысла этого титула.

Для большинства людей титул означал власть и служил приметой власти. Кэлен, Мать-Исповедница, хорошо знала, какую власть способен дать титул и какой страх порождать.

Ричард поступал так, как поступал, не для того, чтобы оправдать свой титул, не ради власти или чтобы произвести впечатление. Для него, в отличие от других людей, титулы не имели особого значения. Ричард просто делал то, что считал правильным. Он судил о людях по поступкам, а не по титулам, и ожидал, что о нем тоже будут судить так.

Никки была из тех немногих, кто обращался к нему по имени. Для нее титул означал нечто иное, и Кэлен не вполне понимала, что именно.

– Мы лишились лошадей, – сказал Ричард, меняя тему. – Хотя одной удалось в суматохе вырваться и убежать.

Кэлен очнулась от своих мыслей.

– Как? Почему?

Ричард неопределенно махнул рукой.

– Когда мы кинулись спасать Неда, шан-так, воспользовавшись этим, напали и на лошадей. Чтобы замедлить наше передвижение. Эти твари отвлекли нас и перерезали животным глотки, хотя одной кобыле удалось сбежать. Мы ее поймали, но от одной лошади толку немного.

Кэлен подалась вперед:

– Замедлить наше передвижение? Думаешь, нападение было отвлекающим маневром, чтобы лишить нас лошадей?

Ричард кивнул:

– Полагаю, одна из их задач – не дать нам добраться до Народного Дворца и предупредить людей о том, что приближается император Сулакан с армией полулюдей. Похоже, эти шан-так умнее тех, с

которыми мы сражались прежде. Они не нападают всем скопом, полагаясь на количество, а применяют пусть примитивную, но тактику, например, убивают лошадей, чтобы замедлить наше продвижение. Нападение было частью большего плана. Каков он в целом, не знаю, но цель ясна – убить всех нас.

– Однако они пытались нас съесть, надеясь заполучить души, – возразила Кэлен, вполне четко припоминая, как в ее шею вонзались зубы. – К этому стремились и все прочие полулюди, с которыми мы сражались прежде.

Ричард приподнял бровь:

– Они не съели Неда, хотя могли. Твари вынудили его кричать, чтобы мы бросились спасать его, и тогда часть их напала на лошадей. До того лошади были в лагере под защитой. Мы кинулись спасать человека и оставили животных без присмотра. А заодно они уничтожили и повозку. Все это явно для того, чтобы лишить нас возможности быстро передвигаться. Они, как стая волков, действуют сообща, нападая на добычу, но, как только добыча повержена, каждый сам за себя.

Ричард и Кэлен почти все время ехали в повозке. Из-за прикосновения смерти, которым отравила их обоих Джит, любое физическое напряжение подтачивало их жизненные силы. Повозка помогала беречь эти силы и тем самым продлевала их жизни, чтобы они успели вернуться в Народный Дворец, где можно было удалить прикосновение смерти.

Ричард прав. Потеря лошадей замедляла их продвижение, делала более уязвимыми. К тому же во дворце все еще ничего не знали о том, что надвигается.

Не успела она это высказать, как подбежал запыхавшийся воин.

– Лорд Рал!

– Что случилось? – спросил Ричард.

– Мы поймали одного из них.

– О ком ты говоришь?

– Одного из этих бледных ублюдков. Поймали, когда он пытался пробраться в лагерь. – Воин указал в сторону костра. – Мы держим пойманного вон там, чтобы вы могли его допросить.

11

По дороге к костру, у которого держали пленного, Кэлен замечала брошенные в ее сторону взгляды молодых людей, занимавшихся чисткой оружия, ремонтом снаряжения, наблюдением за темным лесом или перекусывающих перед сном. Она отвечала обнадеживающей улыбкой, смягчая их тревогу и как бы заверяя, что с ней все в порядке.

Многих воинов она знала лично. Они вместе сражались в долгой и кровавой войне против Имперского ордена – сражались и победили. Сейчас казалось, что триумф и последовавший за ним краткий период спокойствия были лишь иллюзией, поскольку события в древности вновь разожгли пламя войны, которая словно бы перепрыгнула через пропасть времен прямо к ним.

Кэлен казалось, что она почти всю жизнь сражается на разных войнах: сначала с Даркеном Ралом, потом с Джеганем и Имперским орденом, а теперь с императором Сулаканом, вернувшимся в мир живых с намерением завершить начатое тысячи лет назад.