Мичман Империи. Часть вторая
Шрифт:
— Кто там?
— Контрабандисты, шайка Могильщика.
— Да Вы очумели!
Створка захлопнулась. Наступила тишина.
В окно пробивался лунный свет. Показывал всю прелесть местного антуража. Одноярусные нары тянулись вдоль стен. Никакого хайтека, естественное дерево. По такому проведёшь рукой, кучу заноз соберёшь. Подушки и одеяла перекручены, нежданной побудкой. Только одна койка заправлена по-корабельному строго.
Местные обитатели кучковались возле откидного столика, что
— И кто ты такой? — спросил один из местных — огромный мужик с чёрной бородой до пупа.
Отвечать не стал. Блокираторы работали. Эмоций нет, страха нет, к путанному течению мыслей привык. Равнодушие заполняло голову, словно вода трюм тонущего судна.
Задание провалено, я попался. Не эти убьют, так жандармы. Не синие, так Фроцман и компания. Может, пытать будут. Не важно. Всё, что остаётся, погибнуть достойно, не запятнав честь мундира. Морпехи врагу не сдаются, и в переговоры с ним не вступают.
— Говорить умеешь, чучело стратосферное? — задал вопрос кто-то ещё, а бородатый уселся на кровать около окна.
Снова не ответил. Прошёл к койке напротив бородатого. Второй, что у окна. Скинул с неё матрас, подушку и одеяло на соседнюю койку.
— Ты что творишь? — дёрнулся один из заключённых, и я пристально посмотрел на него.
— Охолонись, Самсон, — прогудел бородатый, — это флотский безопасник, которого разыскивали.
Народ, как по команде отошёл подальше, а бородатый продолжил:
— Не надейся за наш счёт свалить, никто тебя здесь не тронет, — он хмыкнул, — будешь страдать от законников.
Что ж, нет, так нет. Контрабандисты нас не любят, был вариант уйти в бою, красиво. Не вышло.
Забрал чистую постель с нетронутой койки и перенёс её уже на свою у окна. Расстелил и лёг спать. Отрубился сразу.
* * *
Утром, как только проснулся, принесли завтрак. От миски в нос шибало тухлым, но всё равно взял её и съел баланду. Буквально сразу же после завтрака вызвали в коридор. Кивнул доку, получил очередной укол, подсунул руки и ноги для наручников, и прошёл за надзирателем в допросную.
Сычкин сидел на мягком кресле. На прикрученном к полу столе лежали мои вещи: мультимаска, тактические очки, китайский инфопланшет, оптика. Только оружия не было.
Надзиратель усадил меня на стальной табурет. Прицепил наручники на ногах и руках к держателям, и вышел. Доктора Сычкин выгонял персонально. Тот упирался, но ничего не смог сделать, и тоже ушёл.
— Вот мы и одни, Туров, — оскалился Сычкин, — Вот и наша встреча, наконец, а ты не хотел идти.
Отвечать не стал.
— Видишь, весь
Ха, всё важное на моём флотском гаджете, а его тут нет.
Сычкин достал свой инфофон, включил запись и направил объектив на меня:
— Где взял оружие, где взял снаряжение? Кто тебе помогал?
Он полчаса задавал вопросы. Ответы не получал, но не злился. Затем выключил камеру и улыбнулся:
— Теперь не для протокола, — оскалился он, — где запись с Гущиным?
На моём планшете, но где он не скажу.
— Ты же понимаешь, что я твой единственный шанс на лёгкую смерть?
И снова молчу.
— Слушай, мичман, — капитану надоело, и он, перешёл к конструктиву, даже вперёд подался. — А ты жить хочешь?
Пожал плечами.
— Знаю, хочешь, так вот, помоги людям, отдай запись, отмени розыск меня и Фроцмана, и тебя отпустят, даже денег дадут.
Сделал вид, что хочу ответить, но вместо этого покачал головой.
— Упрямый да? — оскалился Сычкин. — В героя играешь, думаешь, придут свои и спасут? — он зло ощерился, хмыкнул и продолжил: — а знаешь ли ты, что твоего ИИ взломали, и отменили все распоряжения?
Так, сделать вид, что мне плевать. Сделать вид я сказал! Он блефует! Точно блефует, розыск же прошёл в сеть…
— Вижу, как ты думаешь, — продолжал скалиться Сычкин, — но это не так. Знай, Капустин успел взломать систему, все письма отменены. А розыск, он шёл по другому каналу, просто не углядели.
Капитан посмотрел мне в глаза и злорадно продолжил:
— Никто не придёт, ты здесь один, и сдохнешь один, а потом Капустин придёт за твоей женой и дочерью, за родителями. Он мстительный.
Хотел дёрнуться, вгрызться ему в глотку. Вонзить зубы в кадык. Но вместо этого пожал плечами. Не знаю Капустина, кто это? Кто-то из команды Фроцмана? Или он сам под другим именем? Логично, что у него их много.
— С другой стороны, ты можешь получить много денег, очень много, и все выживут. Вернёшься домой, заживёте припеваючи, — Сычкин улыбнулся как-то по-особенному приторно, — миллион серебром тебя устроит?
Посмотрел ему в глаза и презрительно хмыкнул.
— Согласен, дёшево, а если два миллиона?
Отвернулся от него и стал смотреть в стену.
Сычкин поднимал цену до десяти миллионов. Потом прекратил. До него дошло, что я игнорирую не дешевизну уговоров, а сами переговоры.
Он помолчал пару минут. Сверлил меня взглядом. Закипал. Потом, резко подавшись вперёд, выдал:
— А знаешь, сперва убьют твою жену и дочь, а потом тебя, но сперва голографии покажут. Тогда посмотрим, кто будет пожимать плечами и нос воротить.
Сычкин встал, собрал вещи в сумку и подошёл к двери.