Мичман Изи
Шрифт:
Капитан Вилсон сообщил Джеку, что после встречи с адмиралом в Тулоне его отправили с призовыми кораблями на Мальту, где он, полагая, что Джек утонул вместе с катером, написал отцу Джека о его гибели. Эта новость сильно огорчила Джека, так как он знал, какое горе причинит домашним известие о его смерти, особенно бедной матери. «С другой стороны, — подумал Джек, — если она горевала три месяца, то тем больше будет радоваться в последующие три месяца, когда узнает о том, что я жив, — вот и выйдет так на так. А завтра или послезавтра, как только прибудем в Гибралтар, я напишу домой длинное письмо. Ждать осталось недолго, так как дует попутный ветер».
После продолжительной беседы капитан ласково попрощался с Джеком. На основании того, что Джек рассказал
Выйдя из каюты, Джек поднялся на палубу, где встретился с капитаном и офицерами испанского корвета — они стояли на корме и внимательно рассматривали его судно «Ностра Сеньора дель Кармен». Зная со слов капитана Вилсона, что именно Джек преградил им путь в Картахену, они обратили на него свои далеко не благосклонные взгляды. Джек со свойственной ему вежливостью снял шляпу перед испанским капитаном и, радуясь предоставившейся ему возможности попрактиковаться в испанском языке, поприветствовал его обычным испанским пожеланием прожить тысячу лет. Капитан, имевший все основания пожелать, чтобы Джек провалился ко всем чертям ещё сутки тому назад, ответил на его приветствие с такой же любезностью, а затем спросил, какой флаг Джек поднял на мачту во время сражения. Джек ответил, что то был флаг, поражение перед которым не может считаться позором для испанского сеньора, хотя они и осаждают его довольно часто, а иногда даже пробуют брать на абордаж. Услышав такой ответ, испанский капитан пришёл в замешательство, а капитан Вилсон, понимавший немного по-испански, вмешался в разговор:
— В самом деле, мистер Изи, объясните, что за флаг повесили вы на мачте своего судна? Мы никак не могли различить его национальность. Я вижу, мичман Джоллиф продолжает плыть под ним.
— Да, сэр, — ответил Джек, затрудняясь назвать свой флаг, — это знамя равенства и прав человека.
Капитан Вилсон нахмурился, и, видя его недовольство, Джек рассказал ему всю историю с флагом, немало позабавившую капитана, потом он повторил свой рассказ офицерам по-испански, и один из них сказал, что «не в первый и, очевидно, не в последний раз мужчины попадают в беду из-за юбки». Испанский капитан сделал Джеку комплимент по поводу его испанского, в котором Джек действительно добился хороших успехов (иначе не могло быть, поскольку он только и делал, что занимался им в течение двух месяцев), и спросил, где Джек научился испанскому языку.
— На Зифиринских островах, — ответил Джек.
— На Зифиринах? Но они же необитаемы! — с недоумением воскликнул капитан испанского корвета.
— Там множество донных акул, — возразил Джек.
Испанский капитан решил, что Джек — довольно странный малый, если сражается под флагом из зелёной юбки и учится испанскому языку у донных акул. Однако, соревнуясь с Джеком в любезности, он не стал возражать Джеку, а взял огромную понюшку нюхательного табака, заложил его в нос, пожалев в глубине души, что Джека не слопали донные акулы прежде, чем он вывесил эту проклятую зелёную юбку.
Как бы то ни было, Джек был в отличных отношениях как с капитаном, так и остальной командой, за исключением своих четырёх недругов — штурмана Гадинга, Наглерса, боцмана и буфетчика Истхапа. Что касается Наглерса, то он, оправившись от обморока, уложил свои линьки в сундук до того времени, когда Джек отправится в новый рейд. Малыш Госсет в ответ на любое оскорбительное замечание Наглерса показывал пальцем на окно и скалил зубы, а тот при одном только упоминании об этом случае бледнел и в страхе умолкал.
Через два дня они прибыли в Гибралтар, где простояли на якоре в течение двух недель. Мистер Собридж и Джоллиф вернулись на корабль, а Джек, пользуясь расположением капитана, большую часть времени проводил на берегу в компании с мистером Аспером. Джек взял в банке значительную сумму денег, чтобы показать отцу, что он ещё жив. Мистер Собридж, слышавший несколько раз историю похождений
— Мне кажется, мистер Изи, — сказал как-то первый лейтенант в разговоре с Джеком, — поскольку вы любите самостоятельные рейды, вам следует усовершенствовать свои познания в навигации.
— Я и сам думал, сэр, что мне ещё далеко до совершенства в этом деле, — ответил Джек, приняв скромный вид.
— В таком случае мистер Джоллиф может заняться с вами, из всех мичманов он самый опытный в навигации, и чем скорее вы начнёте занятия, тем лучше. Если вы освоите навигацию так же быстро, как и испанский язык, для вас это не составит труда.
Джек воспользовался его советом. На следующий день они с Джоллифом стали заниматься навигацией, и Джек сделал очень важное открытие, что две параллельные прямые, продолженные в бесконечность, никогда не пересекаются.
Не следует полагать, что капитан Вилсон и мистер Собридж, получив повышение в чине, могли безотлагательно надеть новые нашивки. Получение нового назначения всегда связано с длительной волокитой — такова уж служебная рутина, без которой вряд ли когда-нибудь можно обойтись. Закончив своё плавание, капитан Вилсон получил приказ вернуться на Мальту. С Мальты его депеши должны были поступить в Тулон к адмиралу, оттуда адмирал перешлёт их в Адмиралтейство в Лондон, и уж потом новые назначения должны были последовать обратно тем же путём. Всё это занимало не менее пяти-шести месяцев, в течение которых не ожидалось никаких перемещений в составе офицеров и матросов на борту корвета его величества «Гарпии».
Впрочем, одно-единственное перемещение по службе всё-таки произошло: начальник судовой артиллерии мистер Минус, который командовал второй шлюпкой во время памятного рейда, когда наш герой расстался со своим кораблём на столь длительный срок, так вот — мистер Минус небрежно заряжал свой мушкет, который выстрелил в тот момент, когда он забивал заряд в дуло, и оставил мистера Минуса без руки, выбив его из числа офицеров. Мистер Минус со знаком минус вместо руки не мог продолжать службу и был отправлен на родину во время рейда Джека.
На его место назначили другого офицера по фамилии Верзиланс. Это был невысокий коренастый мужчина с красным лицом и ещё более красными руками, с рыжими волосами и рыжими баками. Он много читал, но мало усвоил и считал артиллериста самой важной персоной на корабле. Прежде он служил капитанским писарем и, преуспев в науке оттеснять плечами своих соперников, стал комендором [24] , а затем получил патент артиллерийского офицера, но по своему уму и развитию он как был комендором, так им и остался. Он изучил пособие «Искусство артиллерийской стрельбы», которое понял лишь частично, так как его основная часть была явно выше его разумения. Тем не менее он продолжал читать учебник, полагая, что с помощью многократного перечитывания наконец сможет его осилить. Он проштудировал учебник от корки до корки по меньшей мере сорок раз и только что принялся перечитывать его заново. Без своего «vade mecum» [25] в кармане он редко появлялся на палубе и постоянно держал книгу под рукой, чтобы в любой момент сослаться на неё.
24
Комендор — корабельный артиллерист.
25
Vade mecum — карманный справочник или путеводитель (лат.).