Мичман Изи
Шрифт:
ГЛАВА XXX,
о любви к ближнему своему, которая часто бывает причиной многих бед и неприятностей
Через три недели «Аврора» добралась до Мальты, ведя свой приз на буксире. Раненых тотчас же отправили в госпиталь, а храбрый русский капитан оправился от ран почти одновременно с капелланом Хокинсом.
Джек, часто навещавший капеллана в его каюте, просто разрывался на части, успокаивая его совесть. Лёжа в постели, капеллан бил себя в грудь и каялся.
— О, — стонал он, — дух бодр, да плоть немощна. Подумать только, я,
Джек утешал его, как мог, приводя примеры того, как с незапамятных времён не только капелланы, но и епископы сражались с врагами, облачившись в доспехи. Однако из-за душевных переживаний выздоровление мистера Хокинса долго оставалось под сомнением. Когда он начал подниматься с постели, Джек познакомил его с русским капитаном, который также только что встал на ноги.
— Я счастлив обнять столь храброго офицера, — сказал русский капитан, узнав своего противника. Он обнял капеллана и расцеловал его в обе щеки. — А какой у него чин? — прибавил он, обращаясь к Джеку, на что тот спокойно ответил:
— Это наш корабельный пастор.
— Пастор?! — удивился капитан, глянув на Хокинса, который в смущении отвернулся. — Вот те на, священник! Ну, да ладно, я всегда испытывал уважение к церкви. А скажите, сэр, у вас всегда пасторы водят своих людей на абордаж?!
— А как же, сэр, — ответил Джек, — таковы у них правила: их первейшая обязанность напутствовать людей и указывать им дорогу в царствие небесное. Это девяносто девятая статья Морского устава. — Джек лукаво улыбнулся, представив себе, как удивились бы в Адмиралтействе, узнав о такой статье.
— Вы, англичане, воинственная нация, если даже священники у вас участвуют в сражениях, — заметил русский капитан и, поклонившись Хокинсу, стал прохаживаться по палубе, не слишком довольный тем, что его одолел какой-то поп.
Мистер Хокинс долгое время оставался безутешным, он подал в отставку и попросил службу на берегу, чтобы избежать соблазнов, которые преследовали его из-за прежних привычек боевого офицера.
Так как «Аврора», находясь прошлый раз в ремонте, истощила все запасы материалов в мальтийских доках, то теперь ремонт затянулся ещё дольше. За это время капитан Вилсон успел послать адмиралу рапорт об одержанной победе и получить от него специальным бригом ответную депешу, в которой тот, поздравив капитана с успехом и проявленным мужеством, пожелал, чтобы он отправился, как только закончится ремонт, в Палермо с важными депешами к сицилийским властям. Подождав там ответа, он должен вернуться на Мальту, чтобы забрать на фрегат тех матросов, которые к этому времени выпишутся из госпиталя по выздоровлении, после чего опять прибыть в Тулон. Узнав о такой новости, наш герой был на седьмом небе от счастья при мысли о скором свидании с Агнессой и её братьями. Снова «Аврора» покинула гористые берега Мальты, увенчанные снежными вершинами, и помчалась, подгоняемая свежим бризом, по синим волнам моря.
Но к вечеру ветер усилился и заставил их взять марселя на двойные рифы. На другой день они достигли берегов Сицилии, недалеко от того места, где Джек и Гаскойн когда-то были выброшены штормом на скалы. Погода к этому времени несколько улучшилась, и море немного успокоилось. В ожидании попутного ветра в сторону Палермо они приблизились к
— Что это там, Гаскойн? — сказал Тихоня. — Вон под тем утёсом. Похоже на корабль.
Гаскойн повернул подзорную трубу в указанном направлении и сказал:
— Да, это судно, застрявшее на камнях. Судя по его бушприту, это галера.
— Точно, гребная галера, — заметил сигнальщик. — Я вижу в её борту два ряда отверстий для вёсел.
Новость сообщили капитану Вилсону, который вышел на палубу, чтобы осмотреть галеру.
— Несомненно, её выбросило на камни, — заметил он. — Кажется, я различаю людей на борту. Рулевой, держи курс на один румб правее от неё!
«Аврора» направилась к гибнувшему судну и через час была на расстоянии мили от него. Их догадки подтвердились — это была сицилийская галера, севшая на камни, и на её палубе были отчётливо видны люди, размахивающие рубашками и платками, призывая фрегат на помощь.
— Должно быть, это галерные каторжники, ибо они прикованы к своим скамьям и не могут их бросить. Офицеры и матросы, вероятно, покинули судно, оставив каторжников на гибель.
— Какая жестокость, — заметил Джек. — Они были осуждены на галеры, а не на смерть.
— Да, им не дождаться пощады от волн, — сказал Гаскойн. — Уже завтра утром они окажутся на том свете, если ветер повернёт к берегу. А с утра ветер переменил направление на два румба.
Хотя капитан Вилсон не вмешивался в их разговор, он слышал его, так как стоял неподалёку на носовом орудии, глядя в подзорную трубу, и, казалось, был того же мнения. Но он не знал, что ему предпринять: должен ли он оставить на ужасную гибель столько несчастных существ, своих ближних, или спасти их и обременить общество оравой злодеев, многие из которых станут на путь преступления, пока их опять не схватят, и, сделав это, он может вызвать недовольство местных властей. Поразмыслив некоторое время, он решил высадить их на берег. «Аврора» легла в дрейф в бейдевинд, капитан приказал спустить две шлюпки и вооружить их экипажи.
— Мистер Изи, возьмите одну шлюпку и оружейников, высадитесь на борт галеры, освободите этих людей и высадите их на берег небольшими партиями. Мистер Гаскойн, вы пойдёте на второй шлюпке, чтобы помочь Изи: когда он будет переправлять их на берег в своей шлюпке, вы должны держаться рядом, чтобы пресечь любые попытки нападения со стороны злодеев. Ибо нам вряд ли стоит ожидать от них благодарности. Высаживайте их в любом удобном для этого месте.
Исполняя приказание, наши мичманы отправились к галере. Она прочно сидела на камнях, которые проломили её тонкие борта. Как они и предполагали, благородные офицеры и часть команды во главе с капитаном сбежали с корабля в шлюпках, бросив каторжников на произвол судьбы. Галера приводилась в движение пятьюдесятью вёслами, но только за тридцатью восемью вёслами сидели гребцы. Каждое весло было длиною сорок футов, но та часть весла, которая находилась внутри галеры — от валька до уключины, — была шести футов длины и приводилась в движение четырьмя каторжниками, прикованными цепью к скамьям. От кормы до носа судна между двумя рядами скамей тянулась узкая платформа, откуда боцман мог легко достать кнутом любого каторжника, прилагавшего, на его взгляд, недостаточно усилий.