МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева
Шрифт:
— не готовить друг другу сюрпризы и не ставить друг друга перед свершившимися фактами;
— консультироваться друг с другом;
— находить развязки, где их можно найти в диалоге;
— в том случае, если эти развязки не удается найти, не доводить дело до конфронтации.
Но долго поработать с Кристофером Примакову не удалось. В начале 1997 года Клинтон подобрал Примакову нового партнера — Мадлен Олбрайт. Авторитетная, уверенная в себе и несколько надменная Олбрайт до назначения Государственным секретарем была американским представителем в ООН. Она на восемь лет младше Примакова, родилась в Праге. Ее настоящее имя Мария Яна Корбелова. Она предпочитала называть себя Мадленкой. Ее семья бежала от нацистской оккупации. Войну провели в Лондоне,
Олбрайт — дитя холодной войны. Воспоминания о двух бегствах — сначала от нацистов, а затем от коммунистов — никогда ее не покидают. Среди эмигрантов она не единственная, кто добрался до самой вершины. Генри Киссинджер, родившийся в Германии, тоже стал Государственным секретарем. Генерал Джон Шаликашвили, родившийся в Польше, стал председателем комитета начальников штабов американской армии. Но она первая женщина, которая достигла такого поста. Олбрайт однажды сказала:
— Моя жизнь сложилась фантастическим образом. Я приехала в Америку, когда мне было одиннадцать лет, и передо мной раскрылись все возможности. Я и есть зримое выражение американской мечты.
Несколько кокетничая, Мадлен Олбрайт говорила, что достигла успеха не благодаря своим талантам в дипломатической сфере или большому интеллекту:
— Я не так уж умна. Я просто много работаю.
Она феноменально трудолюбивый человек. Когда писала докторскую диссертацию на тему «Советская дипломатическая служба: краткий очерк истории элиты», каждый день вставала в половине пятого утра.
Олбрайт была очень предана президенту Клинтону. Когда в ноябрьский день 1996 года поздно ночью стало известно, что Клинтон во второй раз победил на выборах, она исполнила модную тогда «макарену» прямо в своем офисе в Совете Безопасности ООН.
В ней находили нечто общее с Маргарет Тэтчер. Обе женщины в газетных публикациях фигурировали как «железные леди». Олбрайт, как и Тэтчер, вышла замуж за богатого человека, рано родила двоих детей и затем занялась политической карьерой. Как и Тэтчер, она уверенно чувствует себя в традиционно мужской сфере внешней политики и дипломатии.
Газета «Вашингтон пост» отыскала еврейские корни Олбрайт и сообщила, что трое из ее дедушек и бабушек, ее дядя, тетя и двоюродный брат были убиты нацистами. Олбрайт сказала, что ее родители ей никогда не говорили, что она еврейка. Ее отец скрывал свое еврейское происхождение, боясь, что это повредит его дипломатической карьере. Олбрайт была воспитана католичкой. Выйдя в 1959 году замуж за Джозефа Олбрайта, она перешла в епископальную церковь.
Арабские страны решили, что она займет сторону Израиля. Израиль опасался, что она, напротив, будет, как и Генри Киссинджер, нарочито строга с израильтянами, чтобы доказать свою беспристрастность. На самом деле Олбрайт предана только американским интересам. Коллеги сравнивали ее с бульдогом:
— Она готова буквально разорвать своих оппонентов на кусочки.
Она позволяла себе непарламентские выражения, особенно в адрес кубинцев и Фиделя Кастро, которого от души презирает. Когда вооруженные силы Кубы сбили два гражданских самолета, Олбрайт громогласно заявила, что в Фиделе Кастро нет ничего мужского — она употребила весьма сильное выражение, крайне обидное для мужчин, особенно латиноамериканцев. Это повергло чопорных дипломатов в шок, но Клинтону понравилось. Он хвалил ее за принципиальность во внешней политике. Но Олбрайт не «железная леди». Она скорее «алюминиевая». Это прочный металл, который выдерживает большие перегрузки. Из него делают самолеты, но он достаточно гибкий.
Мадлен Олбрайт знаток живописи,
Я спрашивал тогда Примакова, трудно ли ему ладить с Олбрайт? Как вообще он строил отношения с американцами, которые так неприязненно встретили его назначение?
— С разными по-разному, — ответил Примаков. — С Государственным секретарем Мадлен Олбрайт у меня очень хорошие отношения. Она человек однозначный и поэтому предсказуемый. Самое плохое — это когда не знаешь, что человек завтра скажет и что он сделает завтра. Сегодня он такой, а завтра другой… Бывают такие люди. А Олбрайт нормальный человек. Она борется за интересы Соединенных Штатов, это естественно. Но она понимает важность развития отношений с Россией. У меня с ней тесный контакт. — Примаков показал на батарею телефонных аппаратов на приставном столике. — Я разговариваю с ней по телефону, встречаюсь.
Когда Мадлен Олбрайт бывала в Москве, они беседовали с Примаковым не только в комнате для переговоров, но и за обеденным столом у него дома. Обеды в неформальной обстановке и галантность в отношении женщины-госсекретаря не означали готовности соглашаться с Олбрайт.
Не только назначение Примакова означало изменение курса. С приходом Олбрайт произошла смена акцентов и в американской политике. Прежде Москве был предоставлен как бы льготный режим. Этот период закончился. Реакция российского общества на эти перемены была несколько истерической. Это напоминало мышление человека, который сидит в темном углу и всего боится — и НАТО, и Запада, и черта с дьяволом. И что бы американцы ни сделали, реакция одна — это против нас!
Первый заместитель Олбрайт в Государственном департаменте Строуб Тэлботт, друг Клинтона, бывший журналист, переводчик мемуаров Хрущева и специалист по российским делам, объяснил, как это видится американцам:
— Российская элита считает, что истинная стратегия администрации Клинтона состоит в стремлении ослабить Россию и даже расчленить ее. Существует российская склонность повсюду видеть заговоры. В результате такой подозрительности мы действительно станем меньше сотрудничать и больше соперничать, а нашим интересам отвечает обратное. Российские политики могут стать заложниками концепции, гласящей, что национальным интересам России соответствует практически все, вызывающее у американцев раздражение или создающее проблемы для Соединенных Штатов…
ДВОРЦЫ САДДАМА ХУСЕЙНА
Несколько раз казалось, что споры между Примаковым и американцами выходят за рамки обычной полемики. Происходило это из-за Ирака и сербской провинции Косово. Это две горячие точки, которыми Примакову больше всего пришлось заниматься в роли министра.
Совет Безопасности ООН решил в 1991 году лишить Ирак оружия массового поражения: уничтожить его запасы и средства производства. ООН сформировала международную команду инспекторов, которые должны были перевернуть всю страну, но найти запасы этого оружия и места, где оно производится. С ядерным оружием и ракетными установками было проще всего. Их нашли сравнительно быстро. Но химического и биологического оружия, а также установок для его производства оказалось так много и иракцы их так тщательно скрывали, что работа инспекторов ООН растянулась на годы. С самого начала было решено, что, пока они не закончат работу, санкции с Ирака не снимут.
Пока великие державы выступали единым фронтом, Саддам Хусейн терпел. Когда министром иностранных дел стал Примаков и выяснилось, что между Россией и Соединенными Штатами возникают противоречия, Саддам немедленно этим воспользовался. Он стал заявлять, что инспекторы ООН занимаются шпионажем и их нужно выгнать из страны. Соединенные Штаты и Англия сразу же заговорили, что заставят Саддама подчиниться силой. С их точки зрения, самый убедительный аргумент для Саддама — это воздушный удар по военным целям в Ираке.