МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева
Шрифт:
Польше, Венгрии и Чехии предстояло в ближайшие три года изведать все муки ревности и оскорбленного национального достоинства. Они с горечью убедились в том, что ни для Западной Европы, ни для России, ни тем более для Соединенных Штатов отношения с Восточной Европой не принадлежат к числу приоритетных. Главным партнером Запада оставалась Россия, и Запад понимал, как важно показать русским, что никто не пытается их изолировать.
От имени Бориса Ельцина лидерам некоторых стран Запада было направлено секретное письмо с протестом против расширения НАТО. В разговорах за закрытыми дверьми российские дипломаты
Но все еще только начиналось. В Соединенных Штатах живет двадцать один миллион выходцев из Восточной Европы. Они стали бомбардировать Белый дом телеграммами с требованием впустить Польшу, Чехию, Венгрию в НАТО. Это серьезная сила, когда речь идет о выборах. А как раз приближались президентские выборы. Когда Клинтон баллотировался в первый раз, он говорил, что внешняя политика его не интересует, он займется улучшением жизни американцев. На вторых выборах он уже охотно рассуждал о своих достижениях в мировых делах. Ему нужен был громкий предвыборный лозунг. В Белом доме его придумали:
— Рейган разрушил Берлинскую стену, Буш объединил Германию, а Клинтон объединит Европу.
ЗОЛУШКА НА БАЛУ
Главное состояло не в предвыборной стратегии Клинтона. Принято говорить, что НАТО расширяется. Но правда жизни состояла в том, что это восточноевропейские страны буквально ломились в НАТО. Они требовали, чтобы их приняли. Ни у американцев, ни у европейцев не было оснований говорить им «нет».
В штаб-квартире НАТО в Брюсселе можно встретить представителей трех основных профессий: дипломатов, которые стараются молчать, военных, которые говорят то, что им велели сказать, и разведчиков, которые говорят то, что приятно услышать собеседнику. Гостям из Москвы все обитатели штаб-квартиры НАТО повторяли одно и то же:
— Мы меньше всего хотим, чтобы Россия воспринимала расширение Североатлантического блока как вызов. Мы очень озабочены тем, чтобы Россия не оказалась в изоляции. Но что же нам делать, если страны Восточной Европы просят их принять?
А в России расширение НАТО многими воспринималось как непосредственная военная угроза: «Враг уже у Смоленска!» Зачем еще Западу понадобилось сохранять НАТО — после роспуска Варшавского договора, — как не для того, чтобы разрушить сильную Россию? Еще в 1991 году лидеры НАТО заявили: «Угроза полномасштабного нападения действительно исчезла…» Но безопасность европейских государств еще не гарантирована. Существует опасность региональных, малых войн. Известно, например, что Турцию и Грецию, которые находятся в постоянном конфликте, от войны удерживает только их членство в Североатлантическом блоке. НАТО ставит перед собой задачу предотвращать конфликты и преодолевать возникающие кризисы.
Многие члены НАТО — это сравнительно небольшие страны, которые вне блока чувствовали бы себя уязвимыми. Североатлантический блок гарантирует, что входящие
К тому же Россия поссорилась со странами Центральной и Восточной Европы, оказавшимися в роли пешек в игре великих держав. Сколько времени они добивались от натовцев, чтобы те их приняли? А их держали в очереди, мурыжили — в том числе и по просьбе Москвы. Они мечтали вступить в НАТО, как Золушка хотела попасть на бал, считая, что там она встретит своего принца. Они считали, что НАТО — это тот клуб, в котором их ожидает принц. Наконец они получили входной билет, руки дрожат от радости, и тут появляется некто и говорит: а я вас не пущу…
Всякий русский скажет, что включение в НАТО наших бывших союзников по Варшавскому договору, приближение блока к нашим границам однозначно плохо. Почему плохо? А вот на этот вопрос все отвечают по-разному, в зависимости от политических взглядов, темперамента, исторического опыта и осведомленности в мировых делах. Противники НАТО говорят о нарушении баланса в обычных вооружениях, о появлении американского ядерного оружия в опасной близости от российской территории, о новом разделе Европы, при котором Россия остается на континенте в одиночестве, и вообще о нарочитом нежелании считаться с мнением России, что воспринимается как очевидное унижение…
В более серьезной дискуссии выясняется, что расширение НАТО не создает для России военную угрозу: во-первых, Москва располагает достаточным количеством ядерного оружия, во-вторых, только люди, от природы наделенные болезненной фантазией, способны предположить, что благополучные европейцы ввяжутся в большую войну. При этом почти все соглашаются, что блок НАТО, как таковой, и натовские страны сами по себе жаждут налаживания партнерских отношений с Россией — вплоть до создания постоянно действующего механизма консультаций между НАТО и Россией.
Так почему же Россия так решительно настроена против расширения Североатлантического блока?
Ответ следует искать в сфере политической психологии. Это следствие давнего недоверия к Западу, помноженного на невероятную обиду на Запад, на американцев. Суть этой обиды можно выразить одной фразой: «С нами не считаются!» С Советским Союзом считались, потому что боялись его, а с новой Россией не считаются, потому что нас не боятся. В прежние времена НАТО не посмело бы принять в свои ряды какое-то восточноевропейское государство, если бы оно чудом обрело свободу принятия решений…
Прежний страх западного мира перед Советским Союзом льстил немалой части российского общества. Неосознанное раздражение из-за изменившегося места в мировой политике и есть психологическая основа протеста против расширения НАТО. Когда вокруг расширения НАТО началась дискуссия, в нее радостно включилось множество людей, которые заскучали было после окончания противостояния Восток — Запад. Спор из-за НАТО, можно сказать, вернул их к жизни. Вновь понадобилось все, чему они научились в советские времена.