Миф Коко Банча

Данилова Анна

– Можешь мне ничего не рассказывать, – вдруг услышала Рита и повернулась к матери. – Мне твой звонил, все рассказал. Вот уж не знала, что выращу блядь.

– Ма! Что ты такое говоришь?

– Что слышишь, то и говорю. Моталась где-то всю ночь, а теперь принесла заразу в мой дом…

Но и это Рита пропустила мимо ушей. Ее больше всего заинтересовал звонок Оскара.

– Он звонил? Но зачем?

– Зачем… Снизошел до разговора с тещей. Спрашивал, не появлялась ли ты у меня. Сказал, что вы расстались, что ты собираешься замуж за другого… Ну, я подумала, конечно, что уж если моя Ритка бросила этого старого перечника Араму, значит, нашла себе помоложе

и побогаче, и вдруг ты появляешься у меня ни свет ни заря вся помятая, с лицом, напоминающим палитру пьяного художника, запираешься в ванной… Откуда ты явилась?

– Ниоткуда. Я пришла к тебе не для того, чтобы плакаться в жилетку. Ты никогда не умела выслушать чужую боль. Я приехала, чтобы забрать свое.

– Не понимаю…

– Все ты прекрасно понимаешь. Отдавай шкатулку.

Речь шла о тех самых драгоценностях, которые Оскар велел Рите в свое время, еще восемь лет тому назад, положить в ячейку банка на хранение, на так называемый черный день, но которые Рита, не послушав Араму, по настоянию Клары принесла и спрятала в родительском доме, то есть у матери. Это были те самые золотые и бриллиантовые вещицы, которые являлись Ритиным неприкосновенным запасом на тот случай, если они расстанутся с Арамой и она останется без средств к существованию. И хотя в банке на имя Риты лежала довольно приличная сумма в долларах и рублях, она не могла ими воспользоваться прямо сейчас хотя бы по той причине, что у нее не было ни одного документа, подтверждающего ее личность. Не представляя себе жизнь без наличных денег и испытывая острое желание как можно скорее снять какую-нибудь квартиру и отделиться от всех и вся, Рита решила забрать шкатулку с драгоценностями и отнести в первый же ломбард одно из колец. Этих денег хватило бы на первое время. А позже, когда она раздобудет документы и получит возможность пользоваться своими валютными вкладами, купит скромное жилье и заживет независимой жизнью. Возможно, даже поступит в университет или медицинский институт. Это были смутные, лихорадочно и наспех составленные в голове планы, где не было места ни Оскару, ни Амфиараю (даже в том случае, если ему помешали встрече с ней форс-мажорные обстоятельства и даже смерть), даже родителям. Не в силах простить им свой патологически ранний брак с Арамой и желание матери как можно скорее сбагрить свою «подпорченную» дочку подвернувшемуся под руку доктору, она не видела причин видеться с ними и тем более общаться по-родственному. Лишь шкатулка и желание помыться горячей водой и выпить горячего кофе привела ее на Краснодонскую.

– Какую еще шкатулку? О чем ты, Риточка? – Мать разговаривала с ней явно издевательским тоном, тихо и вкрадчиво произнося окончания вопросительных фраз.

Рита оглянулась. Несмотря на внешнюю непривлекательность матери (засаленный халат, растрепанные жирные волосы и сбитые и растоптанные плюшевые домашние тапки), мать держалась довольно уверенно, словно новый сверкающий кафель на стенах, новенький смеситель и раковина, белоснежный кухонный гарнитур и веселенькие желтые занавесочки стоимостью сто долларов за один метр (Рита видела такие недавно в ЦУМе) придавали ей вес и определяли манеру поведения со своей блудной дочерью.

Рита бросилась в комнату и остановилась, пораженная отлично наклеенными обоями, толстым шелковым ковром на полу и сверкающей хрусталем горкой. Тяжелые портьеры явно итальянского производства добили ее. Она заглянула в ванную комнату, в которой провела полчаса, но даже не обратила внимания на дорогой унитаз и саму ванну. Привыкшая ко всему дорогому и

роскошному, ведь именно такие вещи окружали ее дома, она, думая об Амфиарае, даже не заметила колоссальных перемен в жилище своих родителей.

– Откуда деньги? – Ей вдруг стало страшно от собственных предположений. Неужели она присвоила себе мою шкатулку? Но она не могла так поступить. Это мои вещи. Это мой черный день…

– Заработала.

– Где?

– Не твое дело.

– Хорошо, пусть это будет не мое дело. Давай мою шкатулку, и на этом все. Я обещаю, что больше не потревожу твой покой. Ведь это именно то, о чем ты всегда мечтала: не быть ни за кого ответственной, никому не быть обязанной и все в таком роде… Кстати, где отец?

– Вспомнила… Он умер.

– Как это умер? – Рита похолодела.

– А вот так. Заболел воспалением легких и умер.

– И ты мне не позвонила? – У нее волосы на голове зашевелились. – Когда это случилось?

– В августе… Я звонила, но вас, господ, дома не оказалось. Мне тогда срочно понадобились деньги на похороны, но я вас так и не нашла. Звонила даже в больницу к Оскару, и только там мне вежливо ответили, что уважаемый доктор Арама, видите ли, в отпуске. Отдыхает…

– Да, мы как раз были в Испании.

– Вы отдыхали, а я тут сама организовывала похороны. Залезла в долги…

– Но ведь я же время от времени переводила на твой счет деньги. – Последний раз она отправила ей почтой триста долларов, да и то для очищения души. – Папа… Господи…

Рита, забыв о кофе, села и разрыдалась. Отец был всегда лишь тенью матери и почти постоянно испытывал жгучий стыд за все поступки своей жены. И конечно, это не он, а именно она настояла на браке Риты с Арамой, но она его все равно уломала, убедила. Мягкий, добрый и совершенно безвольный, он делал всегда все под диктовку жены.

– У тебя кофе ушло… Плиту сама будешь мыть, – услышала она ставший ей сразу ненавистным голос матери.

– Какой кофе? Как ты могла столько времени молчать?! Почему не позвонила хотя бы на сорок дней.

– Я была уверена, что ты сама все почувствуешь. Если бы ты была настоящей дочерью и любила своих родителей, то не оказалась бы сейчас в такой ситуации.

– Тогда скажи мне, где его могила, на каком кладбище?

– Не скажу. Сама найдешь, если захочешь. Это тебе наукой будет.

– Мама, но разве так можно?

– Пей кофе, мой плиту и уходи. Мне пора на работу, а у меня еще голова не вымыта, я еще не завтракала.

– Я могу сама приготовить тебе завтрак.

– Нет уж, спасибо, мне ничего от тебя не нужно.

Рите вдруг подумалось, что ее мать не в себе, что у нее нарушилась психика, потому что реагировать так на приход своей дочери нельзя! Как нельзя было скрывать смерть отца.

– Мама, где шкатулка? – Ей захотелось как можно быстрее уйти из этого дома и выпить кофе в каком-нибудь другом месте. – Не тяни, тем более что ты и сама опаздываешь…

Клара вышла из кухни и вернулась со шкатулкой.

– Вот, пожалуйста… – Она поставила ее на стол, села на все тот же табурет и уставилась в окно.

Рита открыла расписанную маслом кустарную деревянную шкатулку. Она была пуста.

– Где драгоценности?

– Ты же просила шкатулку.

– Ты продала все?

– Мне же надо было хоронить твоего отца, покупать землю на кладбище, заказывать гроб, оградку, памятник… Да и ремонт в квартире тоже пора было делать. К тому же я тогда осталась без работы. Вот я и подумала: у тебя дом – полная чаша, денег полно…