Миф Коко Банча
Шрифт:
– Рита – мой друг, я живу в соседнем доме и все знаю о ней. А в тот день, когда за ней не приехал этот гад Амфиарай, я был с ней, успокаивал, как мог, мы даже ходили на Варварку к нему, но оказалось, что он съехал с квартиры. Вы бы видели, что с ней стало… А было уже поздно, и я привел ее ночевать к себе. Она уже тогда была никакая… А утром, представляете, я ее проспал! Проснулся на полу, а кровать пуста! Она сбежала! И тогда я решил пойти к Оскару, с которым был знаком куда меньше, чем с Ритой. Я хотел рассказать ему о том, что Амфиарай бросил ее, чтобы толкнуть его на какие-то действия. Я был уверен, что он примет все меры к тому, чтобы она вернулась.
– И не успел? – с сочувствием спросил Сергея. –
Саша, который не мог без стыда вспоминать, по какой причине он опоздал к доктору Араме и где был и чем занимался все то время, в которое из него уходила жизнь, вновь почувствовал приближающиеся слезы. Он ненавидел себя сейчас.
– Да, – прошептал он. – Я опоздал… Вернее… я ошибся этажом, – солгал он, чтобы объяснить, почему они с Таей оказались в квартире Арамы. – Позвонил в квартиру этажом ниже, и дверь мне открыла эта женщина. Прежде я не был с ней знаком… Она спала, а когда подошла к двери, то увидела, что на полу в прихожей вода. Натекло с потолка. И тогда я понял, что ошибся, что доктор живет выше и что у него потоп. И мы с Таей бросились к нему. Дверь была открыта… Мы и нашли труп. Он лежал в переполненной горячей водой ванне, в которой еще были остатки крови. Он, как сказала Тая, очень умело и аккуратно разрезал себе вены… Потом позвонили в милицию, тело увезли… Все было словно не со мной… Мы понимали, что надо срочно искать Риту, но где? Я надеялся, что она хотя бы из газет узнает о смерти Оскара и успеет на панихиду, а тут оказалось, что она сама чудом осталась жива…
– Если хочешь, мы можем остановиться у какого-нибудь магазина, и ты купишь ей хотя бы цветы… Она, слава богу, видит и слышит. Ты только не пугайся, когда увидишь, что она вся в бинтах и в трубках. На самом деле все самое страшное уже позади.
– Но у меня нет денег на цветы, – покраснел Саша. – Я же еще в школе учусь…
– Да без проблем, у меня есть деньги. Мне главное, чтобы она увидела знакомое лицо. Тогда, может, она быстрее пойдет на поправку…
Сергей остановился у супермаркета и купил там букет ирисов.
– Как ты думаешь, ей понравится? – спросил он, вкладывая красиво упакованный букет в руки сгорающего от стыда Саши. – По-моему, классный…
– Мне неудобно… Но я когда-нибудь вам обязательно отдам эти деньги.
– Брось ерунду говорить. Ты, наверное, забыл, что это я сбил твою Риту. Признайся, она нравится тебе, а?
– Еще бы… Вы ее просто не видели… без бинтов…
– Видел, но она тогда была еще хуже, чем в бинтах. А что касается денег, то тоже нет проблем. Ты приходи ко мне в офис, мы с тобой что-нибудь придумаем. И если ты захочешь заработать уже этим летом, я постараюсь научить тебя кое-чему и даже установлю гибкий и удобный для тебя график работы. Будешь ездить с бригадой и вставлять окна. Поначалу трудно, конечно, придется, но зато ты сразу почувствуешь себя мужчиной. Я же тоже когда-то был школьником, вот как ты, и ужасно комплексовал по поводу безденежья. Но я помогу тебе, и ты поймешь, что такое иметь заработанные своим трудом деньги.
Они остановились перед воротами незнакомой Саше больницы. Сергей повел его за собой через проходную, они миновали небольшой, засаженный цветами и молодыми березками, двор и вошли в прохладный стеклянный холл. Поднялись на лифте и, уже оказавшись в длинном пустынном и чистом коридоре, Сергей на собственном примере показал, как здесь положено ходить – неслышно, на цыпочках: «Сам понимаешь, реанимация!..»
Он позвонил в одну из дверей, и ему сразу же открыли. Медсестра в бирюзовой шапочке улыбнулась Сергею.
– Ну как, все в порядке? – спросил он ее сухо, проходя в святая святых – реанимацию – с видом хозяина.
– Да, все отлично, она даже немного поела бульона и манной каши.
– Оксана, вот этот молодой человек тоже теперь будет навещать
– Я все поняла, – чуть ли не склонилась в почтительном поклоне чистенькая и хрустящая, как обертка хирургического бинта, Оксана. – Пойдемте, она как раз проснулась.
Сергей с Сашей вошли в палату и остановились в дверях. Солнце заливало все видимое пространство вместе с высокой массивной кроватью, на которой, как на ложе, возлежала непохожая на себя Рита. Этакий белый кокон, обмотанный трубками. Саша увидел у нее чуть пониже шеи марлевый квадрат, приклеенный к коже пластырем крест-накрест, придерживающий у артерии трубку с прозрачной, поступающей из капельницы жидкостью. Рита не слышала, как они вошли, а потому даже не раскрыла глаз. И хотя Саша был немного подготовлен к бинтам и трубкам, но, увидев страшные гематомы под Ритиными глазами – результат разбитой головы, содрогнулся. Он не понимал, за что Рите посланы все эти страдания. Мало ли женщин уходит от своих мужей, чтобы судьба посылала им такие испытания? К тому же, продолжал он оправдывать хотя бы в своих глазах Риту, она поступила честно, придя к Араме и попросив развода. Она не лгала, не изменяла тайно, а просто сказала, что любит другого. Или пусть даже и не любит, но все равно из них двоих выбирает этого проклятого грека.
Саша подошел к кровати и позвал Риту. Она сразу же открыла глаза. Увидев Сашу, сразу же зажмурила их и покачала головой, словно ей стало больно.
– Ты можешь говорить? – прошептал он.
– Говори немного громче, она не слышит из-за бинтов, – посоветовал ему Сергей.
– Рита, ты можешь говорить?
– Да. – Она разлепила губы, и слезы снова покатились из его глаз. – Саша… Пришел… Не плачь… я в п-порядке…
Господи, как же и когда она узнает об Оскаре? Кто ей расскажет? Кто нанесет удар в самое сердце? И выдержит ли она его?
– К-как тебе мое… ло-же? П-п-прок-рустово… Мне д-душу подрезали… И сердце. И г-го-ло-ву… Меня т-так нак-каза-ли… Т-трубки м-мешают го-ворить…
И все-таки она не бредила. Она хотела сказать ему, что получила по заслугам, что несет свое наказание безропотно и со всем согласна.
– Все это ерунда, – Саша подошел к ней еще ближе и осторожно склонился над ее лицом. Не выдержал и, воспользовавшись ее неподвижностью, поцеловал прямо в плотно перебинтованное лицо, в разные места и несколько раз, вдыхая запах лекарства… Бинты были влажные и солоноватые на вкус. Она плакала. Она плакала, и некому ей было вытереть слезы…
– Ты не должна вбивать себе в голову всякую чушь, ты просто случайно выбежала на дорогу, вот и все. Ты не совершала преступления, ты ушла от своего мужа, потому что не любила его. Это нормально. Так поступают многие женщины.
Он и не заметил, что обращается к ней на «ты», и это естественное сближение оказалось куда более интимным, чем все его прежние любовные фантазии. Теперь, когда у него была Тая, женщина совершенно другая, нежели Рита, он мог испытать чувства к Рите куда более высокие и нежные, чем прежде. Словно переоценив всю палитру своих чувств, он был счастлив, что причастен и к Рите, и к Тае. Радость полноты жизни переполняла его, и только тяжелая ноша, яд – известие о смерти Оскара – отравляли встречу с Ритой.
– Ц-цветы… Какие к-краси-вые… С-спасибо… Ири-сы. Оскар дарил мне т-только к-красные цве-ты… А эти неж-нее. П-по-зови того п-парня, мне нужно ему ч-что-то сказать…
Сергей, который никуда не уходил и стоял возле двери так, что его не было видно, подошел к ней.
– Ты как? – Ему вдруг показалось, что он уже близко знает эту женщину, так много он уже успел о ней узнать. – Ничего?
Она слабо улыбнулась, и снова заструились слезы к бинтам.
– Не плачь, прорвемся… Ты мне хотела что-то сказать? Попросить?