Миф о боли (слабонервным не читать)
Шрифт:
Перепланировка, очищенные от плесени стены, мебель, пристройка во дворе – всё в этом доме было сделано собственными руками. Даже обои свежие в комнатах поклеил! Альберт прямо-таки с маниакальным упорством трудился, благоустраивая жилище. Даже заброшенная лестница в бетонной башне приобрела ухоженный вид.
Можно было гордиться собой! Он безостановочно что-то пилил, строгал, стучал молотком, потом ехал на строительный рынок. Научился
Холодное и расчётливое. Сталь клинка то весело поёт, вонзаясь в дерево, то с грозным шорохом отсекает ненужные фрагменты. Одно неосторожное движение – лезвие с хищным удовольствием впивается в податливую человеческую плоть и с наслаждением купается в крови. Кровь и блестящая сталь – какое удивительное и прекрасное сочетание!
Альберт во время ремонта иногда нарочно надрезал себе предплечье и наблюдал, как капли крови тягуче стекают на землю. Наблюдал, пока не отключалось сознание. Проведя несколько минут в беспамятстве, очнувшись, перебинтовывал руку и, умиротворённый пульсирующей болью в ране, снова с упоением предавался работе.
Чувствовать боль – значит жить, получать удовольствие, сладострастное и яркое, на грани оргазма. Вот как он это понимал.
К приезду этой особенной девушки стены внутри самой большой комнаты Альберт украсил пышными красно-белыми бумажными цветами на чёрных стеблях, которые он так долго и старательно изготавливал. Как в детстве. Полы тщательно вымыл и натёр полировочным средством. Получилось красиво и пахуче. Правда, вдоль столов вместо стульев пришлось положить доски, укрытые покрывалами, – гостей ожидалось много, и нужно всех разместить. Но это ничего. Один стул с высокой спинкой, украшенной узорами собственной работы, он всё же приготовил для главного гостя. На нем, спиной к столу, и сидела пойманная девушка. Она всё продолжала всхлипывать и вздрагивать. Мужчина ласково погладил её по щеке.
– Смотри, какой праздник я для тебя устроил. А какая еда! – Он нагнулся к столу прямо через голову пленницы и преувеличенно шумно втянул воздух. Лицо девушки оказалось прижато к чёрному пиджаку. Её обдало смесью одеколона и давно не мытого тела, пуговица больно царапнула лоб между бровей. Мужчина выпрямился и устремил тяжёлый взгляд на пленницу. У той на лбу в царапине набухала капля крови. Наконец, она набрала критическую
– Какая же ты неаккуратная! – нежно проговорил Альберт, доставая накрахмаленный голубой платок и промакивая сначала нос, потом пятно на груди. От каждого прикосновения шершавой ткани пленница вздрагивала всем телом.
Альберт медленно поднес окровавленный платок к глазам, долго на него смотрел, нюхал. Ноздри хищно раздулись, уловив сладкий запах крови. В глазах промелькнула животная радость. Как же здорово всё-таки пахнет человеческая кровь! Ни одно животное не способно подарить столько радости и наслаждения человеку, как сам человек! Только человек, и то не каждый, равен человеку.
Жаль, что блузка оказалась испорченной раньше времени. Это заставило нахмуриться Альберта – он не любил, когда хоть что-то нарушало его планы. Даже такая мелочь, как поцарапанный лоб и пятно на блузке. Хотелось, чтобы всё было безупречно на его празднике.
– Ну вот, будешь теперь некрасивая. Слышишь? – Он несколько раз грубо тряхнул пленницу за плечи. Девушка закивала, судорожно всхлипывая сквозь красную улыбку. Наконец он отпустил её.
– Я для тебя тут праздник устраиваю, а ты пачкаешься, – пробурчал недовольно Альберт, пряча платок во внутренний карман пиджака. Потом вышел в холл к большому, во весь рост, зеркалу, оглядел себя со всех сторон, огладил, проверяя безупречность одежды, подёргал полы пиджака. Всё было просто идеально.
Средний рост удачно компенсировался специальными вкладками в башмаки, чтобы казаться выше. Костюм сидел как влитой на тренированном теле, причёска – волосок к волоску. Альберт ещё раз довольно отметил, что сочетание голубых глаз и темных бровей и волос смотрится просто неотразимо.
Мужественный подбородок тщательно выбрит и умащён самыми лучшими кремами и средствами после бритья. Тут он немного зарделся. Мужская косметика была недавним его приобретением. Пользоваться ей было очень необычно и волнующе приятно. Сексуально даже как-то. Он подвигал нижней челюстью взад-вперёд, нахмурил брови, стараясь придать своему лицу выражение точь-в-точь как у любимого актёра. Повернулся боком, полюбовался на свой профиль. Очень хорошо сделали пластику носа! А подбородок мог бы быть и ещё помужественней. Ну да ладно, пусть уж так остаётся.
Конец ознакомительного фрагмента.