Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской России

Беккер Сеймур

Другие связи были менее существенные. В дореформенное время личные дворяне могли быть избраны на определенные должности в местной администрации, которые обычно занимали потомственные дворяне по выбору или назначению дворянских собраний. После того как в 1860-х гг. подавляющее большинство этих должностей было отменено, личные дворяне могли, в чрезвычайных случаях, быть выбраны только на одну должность — заседателя уездного полицейского управления. В 1889 г. владевшие землей и удовлетворявшие ряду других требований личные дворяне получили право на выдвижение и назначение на новую должность земского начальника, если не было квалифицированных кандидатов из потомственных дворян. Количество владеющих землей личных дворян было невелико, но с 1890 г. они на равных с потомственными дворянами-землевладельцами вошли в первую курию избирателей уездного земского собрания. Но в любом случае личные дворяне имели право в случае необходимости претендовать на финансовую поддержку со стороны губернских дворянских обществ, хотя последние, разумеется, отдавали предпочтение своим собственным членам при распределении благотворительных и учебных фондов. Нет сомнения в том, что именно благодаря этому праву на поддержку земли личных дворян, начиная с 1851 г., облагались губернскими дворянскими обществами налогами на тех же основаниях, что и земли потомственных

дворян. Уездный и губернский предводители дворянства, так же как губернские дворянские депутатские собрания, могли, в случае отхода от православия или крайнего злоупотребления правом собственности, учредить опеку над имениями как потомственных, так и личных дворян. А предводители дворянства в определенных ситуациях были обязаны удостоверять факт умственного расстройства и давать письменное свидетельство о поведении и характере как личных, так и потомственных дворян, проживающих на подведомственной им территории ^{275} . Потомственные дворяне изначально сторонились личных дворян, и как общество, так и государство фактически воспринимали их как членов городского сословия. Со времени царствования Николая I детей личных дворян по достижении зрелого возраста записывали в разряд потомственных почетных граждан, да и сами личные дворяне, если желали, получали права потомственных почетных граждан ^{276} . В своем университетском курсе лекций «История сословий в России» в 1886 г. В. О. Ключевский сформулировал общепринятую точку зрения, в соответствии с которой личное дворянство, строго говоря, всего лишь «особый разряд дворянства, потому что лишено отличительных дворянских прав…; это не более как почетное пожизненное звание, которому усвоен титул дворянства не по сходству прав, а по одинаковости способов приобретения того и другого звания: как личное, так и потомственное дворянство приобретается пожалованием, чинами по службе и получением ордена. Действительные права личных дворян одинаковы с состоянием так называемых потомственных почетных граждан» ^{277} .

* * *

Чтобы понять отношение общества к личному дворянству, стоит обратиться к знаменитому образу русской классической литературы XIX в. — скромному чиновнику Акакию Акакиевичу, охарактеризованному Гоголем как «вечный титулярный советник». Гоголю не нужно было объяснять своим современникам, что чин титулярного советника (девятый класс гражданской службы по Табели о рангах), как и все более низкие чины, до 1856 г. давал человеку личное дворянство. Повышение на один чин (в восьмой класс) до 1845 г. приносило потомственное дворянство. Выражение «вечный титулярный советник» вошло в язык и стало обозначать вообще всех Акакиев Акакиевичей, обреченных не достигнуть звания потомственных дворян путем повышения в чине. Даже после повышения критериев в середине столетия чин титулярного советника продолжал давать право на личное дворянство. Так что до самого конца старого режима каждый грамотный русский мгновенно понимал, что Акакий Акакиевич является личным дворянином.

Вопрос о будущем соотношении между статусами личного и потомственного дворянства многократно поднимался в дискуссиях по дворянскому вопросу. В начале 1870-х гг. Фадеев предложил даровать личным дворянам абсолютное равенство, «с полным приравнением ко всем политическим и другим дворянским правам пожизненно», а в январе 1898 г. Казанское собрание предводителей и депутатов предложило допустить в состав Казанского дворянского общества тех личных дворян, кто в силу своих интересов в земледелии и по образованию имел общие интересы с потомственными дворянами ^{278} . Защитники привилегий, однако, склонялись к тому, чтобы совершенно разделить потомственное и личное дворянство. Иногда появлялись даже предложения ликвидировать статус личного дворянства, чему примером могут служить высказывания (анонимного публициста в 1881 г. и предводителей дворянства, и дворянских депутатов в Санкт-Петербургской губернии в декабре 1898 г.) ^{279} .

Большинство Особого совещания по делам дворянского сословия высказалось за менее крайнее, хотя и достаточно радикальное, решение. Охарактеризовав на своем первом заседании личное дворянство как независимое сословие, не имеющее ничего общего с настоящим, т. е. потомственным дворянством, Совещание затем предложило: выбрать в девятом томе Свода законов все законы, касающиеся личного дворянства, изъять из разделов, имеющих отношение к потомственному дворянству, и поместить отдельно в том же томе; освободить предводителей дворянства и дворянские депутатские собрания от всякой ответственности за личных дворян; перевести личных дворян из первой курии избирателей уездных земских собраний во вторую, включавшую индивидуальных владельцев земли из низших сословий, а также всех корпоративных собственников земли, кроме сельских обществ. Личный дворянин, разумеется, был лишь низшей разновидностью такого же чиновника, дослужившегося до статуса потомственного дворянина. С точки зрения Особого совещания, ценности и жизненные установки обеих групп были целиком сформированы их воспитанием и службой, а потому не сопоставимы с достоинствами традиционных, то есть владеющих землей потомственных дворян. Существенное меньшинство Особого совещания, однако, возражало против любых изменений в сложившихся отношениях между двумя подгруппами первого сословия на том основании, что служба государству, а не владение землей, была основным призванием и главной характеристикой дворян. Большинство личных дворян были возвышены до своего положения за службу государству, и дальнейшей службой многие из них получат также и статус потомственного дворянства ^{280} .

Хотя небольшая группа членов Государственного совета соглашалась с большинством Особого совещания в том, что для защиты потомственного дворянства следует воздвигнуть как можно более прочную границу между ним и личным дворянством, подавляющее большинство Совета выступило за сохранение сложившегося положения, указывая, что за 180 лет связь между личным и потомственным дворянством не нанесла ни малейшего ущерба второму. Николай II, убежденный сторонник петровской системы, привязавшей дворянское состояние к государственной службе, принял в 1902 г. рекомендации Государственного совета, оставив неразрешенным двусмысленный статус личного дворянства ^{281} .

Одновременно император принял сторону меньшинства Совета и декретировал перемены, закрепившие связь между двумя подгруппами первого сословия. Самое важное, что эти изменения оказались выгодными дворянским

обществам. С 1851 г. губернские дворянские общества облагали сельскую недвижимость личных дворян на той же основе, что и поместья потомственных дворян. Но если после 1883 г. личное имущество и земельная собственность потомственных дворян в случае отсутствия наследников переходили в собственность дворянских обществ, то выморочное имущество и земли личных дворян по-прежнему отходили в собственность государства ^{282} . Хотя подавляющее большинство личных дворян не имели никакой земельной собственности, да и вообще были людьми малосостоятельными, в отдельных случаях выморочное наследство бывало очень значительным, а если взять Москву и Санкт-Петербург, среди населения которых было много личных дворян, то разговор шел о значительных суммах денег. Точно так же в некоторых губерниях поступления от налогов на недвижимость, принадлежавшую личным дворянам, были желанным пополнением для казны дворянских обществ. Предпочтя материальные соображения желаниям разграничить потомственное и личное дворянство, как совещание предводителей дворянства в январе 1898 г., так и Особое совещание по делам дворянского сословия рекомендовали дать дворянским обществам неограниченное право на выморочное имущество, движимое и недвижимое, городское и сельское, обеих категорий дворян ^{283} . Однако Государственный совет согласился, с возглавлявшейся Сипягиным Комиссией при Особом совещании и — во имя принципов жертвуя материальными интересами — проголосовал за то, чтобы не только отказать губернским дворянским обществам в правах на выморочное имущество личных дворян, но и лишить их права взимать налоги с их земельных владений. В условиях российского самодержавия Государственный совет мог всего лишь предполагать, а самодержец — располагает. Николай II присудил спорное имущество дворянским обществам, одновременно подтвердив их право на налогообложение сельских земельных владений личных дворян ^{284} .

Начиная с 1894 г. городская недвижимая собственность, принадлежащая и личным, и потомственным дворянам, облагалась налогом дворянскими обществами, а не муниципалитетом города, в котором эта собственность находилась. Сходным образом Николай II решил вопрос с правами на выморочную городскую собственность — в 1898 г. потомственных дворян и в 1902 г. личных ^{285} .

Получение дворянства через землевладение

Отделение потомственного дворянства от личного и дальнейшее затруднение получения чиновниками потомственного дворянства — все это были отрицательные методы укрепления традиционной связи первого сословия с землевладением. Положительный подход заключался в том, чтобы возводить в звание потомственного дворянина тех представителей низших сословий, которые обладали значительными земельными владениями. С 1860-х гг. появилось много проектов того, как воплотить эту идею на практике, причем в царствование Александра III многие из этих проектов предлагались дворянскими обществами. Как комиссия Танеева в 1885 г., так и первое совещание предводителей дворянства в 1896 г. рекомендовали разрешить дворянским обществам обращаться в правительство с ходатайствами о приписании к дворянству землевладельцев, проявивших свою полезность для сельского мира, наличие определенных внутренних достоинств и владеющих в течение длительного срока обширными земельными владениями ^{286} . [69]

69

Предложенная в 1896 г. совещанием предводителей дворянства минимальная величина имений, дающая право на дворянство, в десять раз больше минимальной площади имений, дающих право прямого участия в дворянских и земских выборах, — была больше, чем площадь 90 % имений потомственного дворянства на конец XIX в.

За идеей возведения богатых землевладельцев в дворянское достоинство стояла насущная, с точки зрения защитников привилегий, задача — остановить и даже обратить вспять процесс сокращения числа дворян-землевладельцев. Пазухин, например, был обеспокоен тем, что даже при изменении правительственной политики по отношению к привилегиям численность поместного дворянства в некоторых районах настолько уменьшилась, что «без притока в его среду новых сильных элементов» дворяне не смогут выполнять роль верных слуг отечества и надежных защитников крестьянства. Говоря о «новых сильных элементах», он имел в виду богатых землевладельцев, которые жили, как подобает дворянам. Анонимный защитник привилегий спустя несколько месяцев после статьи Пазухина, в том же «Русском вестнике» повторил тот же аргумент и прибавил следующее соображение: возможность стать дворянином будет поощрять землевладельцев жить, как положено благородным людям, и участвовать в общественно полезной деятельности. Другой сословник, В. Лясковский, защищал это предложение, аргументируя тем, что, «когда была служба, она же была и тем естественным путем, которым достигал дворянства разночинец»; но государственная служба, за возможным исключением принадлежности к офицерскому корпусу, перестала быть монополией дворян или жизненным занятием большинства из них. А поэтому логичней было бы, чтобы именно владение землей, а не служба государству определяли статус дворянина и получение им дворянского звания. В любом случае, собственник, живущий в имении, которое принадлежало нескольким поколениям его семьи, будет иметь намного больше общего с дворянами-землевладельцами своего края, чем с рожденным и воспитанным в городе чиновником ^{287} .

Другую линию аргументов выбрало значительное большинство Особого совещания 1897 г., которое утверждало, что деятельность в земских учреждениях и другие формы активного участия в жизни сельского мира являются одной из форм служения государству, а потому и должны считаться достаточным основанием для возведения в дворянство. Оценку такой службы следует поручить дворянским собраниям, располагающим для этого куда лучшими возможностями, чем какие-нибудь санкт-петербургские чиновники. Военный министр А. Н. Куропаткин, приглашенный участвовать в обсуждении этого вопроса на Особом совещании, выдвинул еще один аргумент в пользу облагораживания крупных землевладельцев званием дворянина. Он был убежден, что наилучшее физическое и нравственное воспитание будущие офицеры могут получить только в лоне деревенских дворянских семейств. Учитывая уменьшение численности таких семей после освобождения крестьян и увеличение нужды в офицерах, он считал безотлагательными обсуждавшиеся меры, способные поддержать условия, благоприятные для воспитания офицеров ^{288} .