Мифические эксперименты, или…
Шрифт:
Если шар разобьётся, то несчастный бесчувственный питомец юного химика вывалится наружу и, в лучшем случае, будет проглочен монстром. В худшем — жуткая помесь кота и собаки примется терзать грызуна, прежде чем отправит его в желудок!
Эта мысль показалась особенно нестерпимой — бедный «м.н.с.» с двумя образованиями не заслуживал такой страшной участи!
Брысь крепко зажмурился и… бросился в пролёт пространственно-временной спирали — вдруг повезёт и он окажется внизу раньше охотника и его жертвы…
***
…а ветеринарный
По всему выходит, что я теперь бессмертный! Гораздо бессмертнее сказочного Кощея! Тот, если иголку сломать, тут же окочурится, а я нет! Хотя вы про иголку-то не слышали… Там так — на конце иглы смерть Кощеева, а игла — в яйце, а яйцо — в утке, а утка — в зайце, а его ещё поймать надобно! Впрочем, вы и про зайцев не знаете! Они на меня чем-то похожи: такие же белоснежные бывают, когда зима, и зубы покрыты прочной эмалью — это уже круглый год… Я даже думал, не родственники ли… Вот только они вегетарианцы, а я всё люблю!
Кстати, Вовка мой вернулся к химическим экспериментам — мы теперь над таким эликсиром работаем, чтобы и неживая материя во времени и пространстве перемещалась! Уж если целый эсминец учёным передвинуть удалось, то нам всего-то нужно письмо вам отправить! То есть мне нужно, Вовка про вас не догадывается! Ну и сокровища, разумеется, с собой прихватить, вдруг попадутся! Или минерал какой-нибудь марсианский, на память! Или бабушке рассаду на дачу — хотя бы один кустик ваш с ягодами сладкими. Коли вода под боком, то они очень даже ничего, есть можно!
Засим откланиваюсь, вечно ваш Пафнутий…
Когда-то белоснежная, а теперь зелёная лапа замерла над исчирканным кошачьей стенографией тетрадным листком.
— Что ещё за «засим» такой? — изумился Брысь, усердно исполнявший роль писаря.
Пафнутий похлопал рубиновыми бусинками и приосанился: встал на задние лапки, выпятил живот и откинул назад голову. Тот факт, что многоопытный кот-путешественник не слышал старинного русского словца, а он не только слышал в каком-то кинофильме, но даже запомнил, где его употреблять, чрезвычайно польстило помощнику юного химика.
— Кстати, припиши в конце «с.н.с.»! — потребовал он. — Потому как я теперь старший научный сотрудник! У меня стаж вышел!
Брысь окинул упитанную фигурку грызуна оценивающим взглядом, макнул лапу в «чернила» — налитую в мисочку зелёнку — и оставил под каракулями аккуратный отпечаток…
Глава тридцать первая, в которой подтвердились худшие опасения
Правая
«Неужели я заснул? — ошарашенно подумал он. — Или в обморок грохнулся?»
Брысь покрутил головой — он лежал плашмя на бетонной площадке; каменные ступени убегали вниз, образуя уже знакомую спираль из лестничных маршей; сбоку шипел и потрескивал огненный обруч, а через него струился туман, переливающийся всеми оттенками изумрудного цвета — он-то и явился причиной зеленоватой окраски тех частей тела, которые обычно выглядели на Брысе белоснежными: лап, живота, ободка вокруг шеи и половины мордочки.
Кажется, повезло! В том смысле, что не разбился и даже восстановил «ушибленную» память. Брысь растопырил уши (хорошо, что они не так сильно забиты мехом, как у лохматого Рыжего) и постарался определить, насколько он «обогнал» монстра и шар с Пафнутием.
Скок-скок-скок-скок… Звук нарастал, и теперь искателю приключений пришлось растопырить глаза — нарушая все известные законы физики, по убегающей вниз пространственно-временной лестнице приближалась прозрачная сфера. Она беззаботно перепрыгивала со ступеньки на ступеньку, а белобрысый «м.н.с.» подскакивал внутри, ударяясь поочерёдно всеми частями упитанного тельца о пластиковые стенки. Рубиновые бусины были скрыты за веками — вероятно, потомок отважных мореплавателей всё ещё находился в обмороке. За шаром неторопливо следовал Монтаукский зверь, предвкушая скорую расправу над лысохвостой начинкой, заключённой в диковинном круглом предмете.
Никакого особенного плана по спасению помощника юного химика Брысь придумать не успел, а потому для начала собрался точным броском переправить пластиковую тюрьму Пафнутия в огненное кольцо, подальше от преследователя…
Хруп! От соприкосновения с бетонной площадкой шар раскололся на две аккуратные половинки, и удар лапой пришёлся по бесчувственному тельцу, тугому и плотному, благодаря усиленному питанию.
Как заправский снаряд, умело выпущенный из катапульты, белобрысый «м.н.с.» исчез в клубах зелёного тумана, мгновенно окрасившись в изумрудный цвет. И будь он в сознании, то, вполне возможно, обрадовался бы изменениям в своей внешности.
Брысь удивился результату собственных усилий не меньше застывшего с оторопелым видом монстра. Пока тот переваривал нахальство маленького зверька, так неожиданно вынырнувшего из густой дымки и испортившего ему заключительный этап забавной игры, искатель приключений опомнился и метнулся вслед за Пафнутием.
По мерцающему зелёному туману Брысь догадался, что они попали на подопытный эсминец. Память услужливо подсказала голосом Дункана, что в тот день, когда фантазия матроса-экстрасенса породила кровожадное чудовище неизвестной породы, пространственно-временная спираль одним своим «концом» настроилась на корабль. А значит, подтвердились его подозрения по поводу того, где самые любопытные из двухголовиков могли видеть море — у побережья Филадельфии 12 августа 1943 года!