МИФОуказания
Шрифт:
ГЛАВА ПЯТАЯ
Нет ничего невозможного.
При надлежащей подготовке и планировании можно достичь всего.
Это было примерно двенадцать часов спустя, в начале нового дня. Мы по-прежнему находились на Валлете. Я по-прежнему возражал. Уж как минимум я был уверен, что этот последний сумасбродный проект не сочетался с инструкциями Ааза избегать неприятностей.
С
Я последовал ее совету. Стал предполагать наилучшее. Я предположил, что охрана будет непробиваемой и что мы бросим эту затею, сочтя ее безнадежной.
Вот так, с противоположными, но одинаково большими надеждами мы и отправились на поиски статуи.
В раннем утреннем свете город был мертвенно неподвижным. Все явно отсыпались после торжеств прошлой ночи, что с учетом всех обстоятельств казалось вполне разумным времяпрепровождением.
Тем не менее нам удалось найти один открытый ресторан. Хозяин устало выгребал оставленный празднующими толпами мусор и неохотно согласился подать нам завтрак.
– Итак, – поинтересовался я, когда мы уселись за столик. – Как же мы отыщем статую?
– Просто, – подмигнула Тананда. – Когда хозяин подаст нам еду, я задам ему несколько тонких вопросов.
Словно вызванный ее словами, появился владелец ресторана с двумя тарелками дымящейся еды, которые он бесцеремонно швырнул на столик перед нами.
– Спасибо, – кивнул я, а он в ответ без энтузиазма крякнул.
– Скажите, нельзя ли нам задать пару вопросов? – промурлыкала Тананда.
– Например? – безразлично отозвался он.
– Например, где держат статую? – спросила она напрямик. Я поперхнулся едой. Вопрос Тананды по тонкости можно было сравнить разве что с поркой розгами. Я все время забываю, что она с давних пор была постоянной собутыльницей Ааза.
– Статую? – нахмурился хозяин ресторана.
– Ту, что вчера носили по улицам города, – непринужденно пояснила Тананда.
– А! Вы имеете в виду Приз, – рассмеялся он. – Статуя… Слушайте, а ведь это здорово. Вы, должно быть, приезжие.
– Можно сказать и так, – сухо подтвердил я. Я никогда не любил, чтобы надо мной смеялись, особенно с самого утра.
– Статуя, приз – какая разница, – пожала плечами Тананда. – Где его держат?
– Он, конечно же, выставлен на всеобщее обозрение в Хранилище Приза, – уведомил нас хозяин ресторана. – Если хотите его увидеть, лучше приходите пораньше. После пяти лет перерыва весь город захочет явиться посмотреть на него.
– А далеко ли до… – начала было Тананда, но я перебил ее.
– У вас есть целое хранилище для призов? – спросил я с деланной небрежностью. – И сколько же там призов?
– Только один, – провозгласил хозяин. – Мы воздвигли хранилище специально для него. Вы,
– Только вчера прибыли, – подтвердил я. – И представьте себе, даже не знаем, за что вручается этот приз.
– За что? – разинул рот наш собеседник. – Да ясное дело, за победу в Большой Игре, конечно.
– Какой большой игре?
Этот вопрос слетел у меня с языка прежде, чем я успел подумать. Он рухнул в наш разговор словно бомба, и пораженный хозяин ресторана действительно отступил на шаг. Тананда предупреждающе пнула меня под столиком, но я и сам уже понял, что допустил крупный промах.
– Видно, нам надо много узнать о вашем городе, друг мой, – гладко признал я. – Если у вас есть время, то мы будем рады, если вы присоединитесь к нам за стаканом вина. Мне хотелось бы побольше услышать об этой Большой Игре.
– Слушайте, это очень любезно с вашей стороны, – объявил хозяин, заметно просветлев. – Ждите меня здесь. Я принесу вина.
– Зачем все это? – прошипела Тананда, как только он удалился за пределы слышимости.
– Я добываю некоторые сведения, – огрызнулся я. – В частности, о Призе.
– Это я знаю, – отрезала она. – Вопрос в том, зачем?
– Как вор, – высокомерно объяснил я, – я считаю, что мне следует узнать как можно больше о том, что я собираюсь украсть.
– Кто тебе это сказал? – нахмурилась Тананда. – О похищаемом предмете надо знать только следующее: насколько он велик, насколько он тяжел и за какую сумму его можно продать. А потом изучить систему охраны. Уйма подробностей о самом предмете – препятствие, а не преимущество.
– Почему ты так считаешь? – спросил я с невольно вспыхнувшим любопытством.
– Потому что из-за этого можешь почувствовать себя виноватым, – объяснила она. – Когда ты выяснишь, как эмоционально привязан к этому предмету его нынешний владелец, или что без него он обанкротится, или что он будет убит, если его украдут, то тебе будет неохота забирать его. И когда ты действительно сделаешь свой ход, чувство вины заставит тебя поколебаться, а колеблющиеся воры попадают в конечном счете либо в тюрьму, либо в могилу.
Я собирался развить эту тему, но хозяин ресторана счел нужным именно в эту минуту снова присоединиться к нам. Балансируя с бутылкой и тремя стаканами в руках, он подцепил ногой стул и перетащил его к нашему столику.
– А вот и мы, – объявил он, выставляя перед нами свой груз. – Это – самое лучшее в заведении, или самое лучшее, какое осталось после торжеств. Сами знаете, как это бывает. Сколько ни запасешь заранее, никогда не хватает.
– Нет, мы этого не знаем, – возразил я. – Я надеялся, что вы-то нам обо всем и расскажете.
– Совершенно верно, – кивнул он, наполняя стаканы. – Знаете, я все еще не могу поверить в то, что вы так мало знаете о политике.
– О политике? – удивился я. – Какое отношение к политике имеет Большая Игра?