Мифриловый крест
Шрифт:
– Есть такое толкование "Апокалипсиса", оно считается еретическим, но некоторые его разделяют. Христос стремится устроить страшный суд, а антихрист старается продлить существование мира. По-моему, бред.
– Почему?
– Потому что Христос - сын божий, он в другой весовой категории, чем антихрист, их борьба похожа на поединок между водителем трамвая и бабкой, старающейся успеть. Знаешь этот анекдот?
– "Не успела", подумал водитель и захлопнул двери перед самым носом.
– Вот именно. Именно так, скорее всего, и произойдет конец света.
– А если предположить, что Сатана - четвертая
– Тогда у антихриста есть шансы. Только в этом случае твое положение не безнадежно.
– А если предположение неверно?
– Тогда ты погибнешь. По любому, хуже уже не будет.
– Это точно. А чтобы конца света не было, я обязательно должен убить Лену?
– Да, - ответила Лена, материализовавшаяся посреди комнаты, - только у тебя ничего не выйдет.
– Пришла на зов любви?
– съехидничал я.
– Нет, - Лена печально покачала головой, - любви больше нет, и мне открылось, что ее никогда не было. Ты был прав, мы с тобой слишком разные, а жизнь действительно непохожа на рекламу "Доктора Дизеля". Мы никогда не сможем быть вместе. Я благодарю тебя за то, что ты помог мне найти господа, я думала, что это любовь, но я была неправа. Я не могу любить тебя, мы служим силам, которые сражаются между собой с момента сотворения мира, а сейчас как раз начинается новая кампания. Мне очень жаль… мне на самом деле очень жаль!
– Что ты от меня хочешь?
– Ты должен отречься от нечистого.
– И все?
– Все.
– Что будет дальше? Страшный суд?
– Все будет в соответствии с волей господа.
– То есть, страшный суд.
– Пути господни неисповедимы.
– Не увиливай от ответа!
– Я не увиливаю! Я действительно не знаю, какова божья воля по этому вопросу.
– Ты лжешь, - заявила Зина.
Лена обернулась к ней и отрывисто бросила:
– Заткнись, ведьма.
Зина судорожно сжала челюсти и начала строить страшные рожи. Казалось, она хочет что-то сказать, но не может, потому что ее челюсти свело судорогой. Впрочем, почему казалось? Так оно и есть!
– Я отменяю заклятье, - сказал я.
Зина открыла рот, подвигала челюстью туда-сюда и закрыла рот. Лена повернулась ко мне.
– Ты зря встаешь на пути господа, - сказала она.
– Ты рухнешь в прах и он промчится по тебе и не заметит тебя. Ты подобен колючке в дорожной пыли, самое большее, на что ты способен - занозить его ногу и заставить потратить лишние пять минут.
– Я не встаю на пути бога, - возразил я.
– Я встаю на твоем пути, а ты вовсе не бог. Ты подобна попугаю, который думает, что говорит разумные вещи, но он только повторяет услышанное, иногда он повторяет к месту и многие думают, что он способен говорить, но на самом деле попугай говорит ерунду. Просто иногда ерунда слишком похожа на правду.
– Моими устами говорит господь!
– воскликнула Лена.
– Он дал мне силы и я не убоюсь зла!
– Еще бы, - усмехнулся я, - глупо бояться самого себя.
– Во мне нет зла! Зло во имя добра не есть зло!
– Ага. А добро во имя зла не есть добро, правильно?
– Правильно, - удивилась Лена, - а к чему ты это сказал?
– Цель оправдывает средства, давай, убивай, насилуй, клевещи, предавай, - процитировал я Егора Летова.
– Правильно?
–
– заорала Лена в полный голос.
– Мне всегда говорили, дьявол искушен в риторике, ты всегда пытаешься представить черное белым. Так запомни - со мной это не пройдет, тебе меня не искусить!
– Когда ты не была такой упертой, ты была привлекательнее. Сейчас ты как будто одержима.
– Да, я одержима! Я одержима добром! А ты… в последний раз спрашиваю - ты отрекаешься от Сатаны?
– По правилам надо спрашивать три раза, - заметила Зина, - а это только второй.
– Хорошо, - согласилась Лена, - во второй раз спрашиваю, ты отрекаешься от Сатаны?
– Так во второй или в последний?
– улыбнулся я.
– Во второй.
– Угу.
– Что угу?
– Я понял.
– Что ты понял?
– Что ты спрашиваешь меня во второй раз.
– Так ты отрекаешься или нет?
– Это смотря в который раз ты спрашиваешь.
Зина хихикнула, Лена повернулась к ней и нахмурилась. Зина перестала хихикать.
– Еще раз отменяю заклятье, - провозгласил я.
Зина сложила губы трубочкой и сделала серьезное лицо, но выглядело оно все равно издевательски. Лена повернулась ко мне и сжала губы.
– В третий раз спрашиваю тебя - отрекаешься ли ты от Сатаны?
– Я еще на второй вопрос не ответил.
– Так отвечай!
– На какой вопрос - на второй или третий?
– Не паясничай? Ты не отрекаешься от Сатаны?
– Нет.
– Что нет? Отрекаешься или нет?
– Давай так - ты отречешься от бога, я отрекусь от Сатаны, и мы будем жить долго и счастливо.
– Не искушай меня!
– завопила Лена.
– Я никогда не отрекусь от господа, я избрана им и будет сделано так, как сказано. У тебя последний шанс, Сергей, отрекись от Сатаны, иначе…
– Что иначе?
– Иначе будет плохо.
– Конкретнее, пожалуйста.
– Ты умрешь.
– Мы все умрем.
– Так ты не отрекаешься?
– Нет.
– Ты выбрал.
Лена вскинула руки к небу и запрокинула голову. Размытой тенью Зина набросилась на нее сзади, заломила руки и впилась клыками в шею. Бог богом, а ускоренный режим никто не отменял.
Лена захрипела и всплеснула руками, Зина рухнула на землю как подкошенная, она старела на глазах, ее кожа желтела и покрывалась старческими складками, мягкие и шелковистые волосы в одно мгновение стали блеклыми и свалявшимися. Кровь Лены, хлынувшая широкой струей из прокушенной шеи, залила плечо и образовала на полу маленькую лужицу, но рана затягивалась на глазах. Еще секунда и она переключится на меня и…
Что ты медлишь? завопил голос вдали. Действуй! У тебя есть шанс!
Как действовать?
Как угодно! Только не медли!
Я переключился в ускоренный режим и нанес удар. Носовая кость Лены хрустнула, ее маленький аккуратный носик превратился в бесформенную блямбу, наподобие той, что обычно украшает лица даунов, Лена отлетела метра на полтора и рухнула на пол, как тряпичная кукла. Нос запульсировал и начал менять форму, секунда, и он стал таким же тонким и изящным, каким был раньше. Не вышло.