Мифриловый крест

Проскурин Вадим Геннадьевич

–  Нет, дело не в этом. Чтобы чего-то бояться, надо в это верить, а я не верю в ад, каким его изображают на иконах. Когда говорят о страшном суде, я думаю не о том, что скажет бог в отношении лично меня. Я знаю, это звучит глупо и напыщенно, но, когда я думаю о страшном суде, я думаю о том, что мир перестанет существовать, что прервется история человечества. Да, это не самый хороший мир, но и не самый плохой, я бы с радостью провел в нем ближайшие лет сорок, а если получится, то и больше. Я хочу побывать в космосе, пообщаться с инопланетянами, поговорить по душам с искусственным интеллектом,

побывать в настоящей виртуальности, а не в этом убогом интернете. Ты представляешь - ничего этого не будет. Если твой хозяин добьется своего, ничего этого не будет!

–  А еще не будет третьей мировой войны, терроризма, наркотиков, СПИДа, преступности, порнографии, алкоголизма…

–  Достаточно, - я перебил Лену.
– Да, я согласен, в мире много плохого, но разве это дает повод его уничтожать? Неужели все плохое, что есть вокруг нас, перевешивает все хорошее? В библии сказано, что, сотворив мир, бог осмотрел его и сказал "это хорошо". Неужели он ошибся?

–  Он не ошибся. Мир действительно хорош, как и любое божье творение. Но срок истекает, приходит время подводить итоги. Ты не в силах ничего изменить, то, что предначертано, случится в любом случае, но лично для тебя итоги будут совсем другими.

–  Разве я не погубил еще свою душу? Не забывай, я же был вампиром.

–  Любой грех искупается покаянием. Еще не поздно покаяться и твоя душа будет спасена.

–  И я попаду в рай. Все это очень здорово, но я предпочитаю быть живым на Земле, чем мертвым в раю.

–  Ты не живой.

–  Это временно, я постепенно восстанавливаюсь.

Лена тяжело вздохнула.

–  Зачем ты пришел?
– спросила она.

–  Не знаю. Теперь - не знаю. У меня была одна безумная надежда…

–  Что я предам господа и пойду с тобой?

–  Что ты согласишься хотя бы соблюдать нейтралитет.

–  В финальной схватке добра и зла нельзя соблюдать нейтралитет. Когда на карту поставлена судьба миллиардов душ, нейтральных сторон быть не может.

–  Я так не думаю.

–  Ты ошибаешься.

Я пожал плечами.

–  Тогда больше не о чем говорить, - сказал я.
– Оставайся с богом, - я хихикнул, - каламбур, однако. Прощай.

–  Ты уходишь?
– удивилась Лена.
– Просто уходишь?

–  Я не хочу причинять тебе боль. Не забывай, я все еще люблю тебя.

–  Но…

–  Я знаю, твой хозяин вернется и соотношение сил изменится. Я знаю, в следующий раз у меня будет меньше шансов, но я все равно не нападу на тебя. Можешь считать, что я боюсь погубить свою душу. И не делай такое лицо, у меня тоже есть свои понятия насчет того, что хорошо и что плохо. Да, они другие, чем у тебя, но они есть.

–  Никогда не думала, что Сатана любит изображать благородство.

–  Причем тут Сатана?
– удивился я.
– А, понял, ты думаешь, что это он диктует мне все, что я говорю. Придется тебя разочаровать - он совершенно ни при чем, он не вмешивается в мою душу. Знаешь, почему? Все очень просто, он просто считает, что это нехорошо. Он уважает своих друзей, а ты - ты слуга своего бога, его рабыня, а он твой хозяин, а мы с Головастиком… нет, мы все-таки не друзья, я погорячился, при такой разнице в силах дружба невозможна.

Он мой учитель, а я его ученик, но я не раб, а он не хозяин. Он уважает меня и мне это нравится. А в твоих отношениях с богом - неужели в них есть место уважению?

–  Это иллюзия, - возразила Лена, - Сатана - настоящий мастер иллюзий. Теперь я понимаю, как он захватил контроль над тобой. Мне тебя жаль.

–  А мне жаль тебя. Прощай, - я встал со скамейки.

–  Мы еще встретимся, - сказала Лена мне вслед.

–  Посмотрим.

4.

–  Ни хрена себе!
– только и смог сказать Михаил, когда я материализовался в прихожей.
– Как это тебя угораздило?

–  Подрался с одним служителем господа, - сказал я.
– Все уже обошлось.

–  И то хорошо. Пойдем, поедим, Юлька как раз ужин разогрела.

–  Нет, спасибо, для меня сейчас есть - только кишечную флору травить.

–  Не понял.

–  Все ты понял. Я - живой мертвец. Одна девица порезала мне артерии и спустила всю кровь, я теперь могу существовать только в таком состоянии. Вот, смотри, - я продемонстрировал Михаилу шрамы на шее.

Можно было их ликвидировать, это совсем несложно, достаточно только пожелать, но тогда мое оживление отложится на несколько часов, мелочь, а неприятно.

Михаил задумчиво присвистнул.

–  Так что это, - спросил он, - выходит, это уже не фэнтези, это уже, типа, мистический триллер? Типа, на тебя всякие иезуиты охотятся?

–  Бери выше, - усмехнулся я, - сам мессия.

–  Какой мессия?

–  Светлый. Второе пришествие состоялось.

–  Когда? Как?

–  Когда? Сейчас посчитаю…три… или четыре… уже со счета сбился! Короче, то ли три, то ли четыре дня назад.

–  И кто Христос?

–  Одна девушка, я ее знал раньше.

Юля вышла из кухни и включилась в разговор.

–  Ты победил?
– спросила она.
– Ты убил ее?

Я отрицательно покачал головой.

–  Нет, я не убил ее. А насчет того, кто победил - мы оба умерли по разу, так что никто не победил. И вообще, сдается мне, что в этой схватке не может быть победителей.

–  Страшный суд состоится?
– уточнила Юля.

–  Не знаю. Честное слово, не знаю. Если бы я верил в бога, я бы на всякий случай покаялся.

–  А ты не веришь в бога?
– заинтересовался Михаил.

Я пожал плечами.

–  Нет, верить-то я в него верю, трудно не верить в того, с кем дрался, но служить ему я не готов. Я предпочитаю сохранять свободную волю.

–  Дрался с богом… - проговорил Михаил с сомнением в голосе, и резюмировал, - круто. Типа, раны промыть или еще что?

–  Нет, спасибо. А кстати, как с охраной, они уже приходили?

–  Нет, не приходили. Думаю, этот Игорек все-таки решил никому не докладывать. Вот и хорошо.

–  Воистину хорошо.

Я вошел в выделенную мне гостевую спальню, закрыл за собой дверь и сел в мягкое и удобное кресло, стоявшее напротив гостевого телевизора. Я не стал включать телевизор, я направил взгляд внутрь себя и, одновременно, далеко за пределы всех доступных пространств.